Хм-м… Это будет ещё интереснее, чем я ожидал.
Тело пока не слушалось, пришлось направить часть ментальной силы
на разложение яда и регенерацию. Надо срочно очистить кровь… Мда, а
отравы он не пожалел. Где только достал такую огромную дозу?
Половину фамильного замка продал? Ладно, обещание оставить его в
живых лучше отложить. Надо быстро разделаться с гадёнышем, а потом
уже разбираться с ядом.
Усмехнувшись про себя, я стегнул его ментальным кнутом,
намереваясь превратить его разум в кашу… Но хлыст отскочил от
заискрившегося мощью щита. Я удивленно изогнул бровь:
— Стащил из храма амулет Щита Бога?
— Его лично вручил мне сам император, — ответил паршивец, ехидно
улыбаясь и крутя кинжал в руках. — Не забывайте, я лучший ученик
академии ассасинов за столетие и на меня возлагали большие
надежды.
У него сейчас прямо-таки счастливейший момент жизни. Вон как
пыжится. Ну что ж, пока два — ноль.
Я почувствовал, что он начинает наращивать ментальную силу
внутри себя. Похоже на ментальный бур. Видимо надеется вскрыть мой
разум. Ну пусть попробует.
— Смотри бульон в голове не вскипяти, — хмыкнул я, — против моей
защиты у тебя нет шансов, червячок, — так я называл его первые три
года обучения, от чего Максимус жутко бесился.
— Пытаетесь меня разозлить? — задумчиво хмыкнул он. — Значит вы
действительно испуганы. К чему обижаться на труп, учитель? В школе
ассасинов это главная из заповедей. Вам кажется, что изучили меня,
но эти годы я лишь давал вам удобные мне поводы поиздеваться надо
мной. Червячок — это ведь даже не обидно. Но зато, я прекрасно знал
как вас расстроят горы демонических трупов и дым, — он улыбнулся, —
и что вы обязательно потратите силы, чтобы исправить пейзаж.
— С демоном тоже договорился? — спросил я изогнув бровь.
— Поставил ему ультиматум, — охотно поделился ученик.
Он немного помолчал, будто взвешивая что-то, а затем любезно
предложил:
— Мастер, я не хотел бы вскрывать ваш череп и насильно выдирать
ядро разума. Будет лучше, если вы передадите мне ваш чертог силы по
собственной воле. — Его голос сделался таким мягким. Сопляк…
— Ну уж нет. Придется замарать руки, — хмыкнул я.
— Ну что ж, я искренне хотел по-хорошему. Простите учитель, —
произнёс паршивец, вот только в его глазах не было ни капли
сожаления. Наоборот, он предвкушал пытку.