Словно приступ тошноты, Глеб испытал давно забытое чувство страха. Он постарался успокоиться, но это ему не удалось. Просмотрев всё ещё раз, перечитал послание: “Надеюсь на Ваше благоразумие и правильное понимание собственных интересов. На этот адрес Вы должны сообщить о готовности выкупить у меня эти улики. Ответ должен быть дан немедленно. В случае, если сегодня до 12-00 не будет ответа, я передаю их по назначению. Выкуп в пять миллионов рублей должен быть готов послезавтра к 18-00. Ваш доброжелатель”.
Но кто он, этот “доброжелатель”? Кто его мог подставить? В голову не приходило ничего.
Вспомнилась давняя случайная беседа со следователем прокуратуры, который в неформальной обстановке, простым языком описал “внутреннюю кухню” следственных органов, скрытую от глаз обывателя. Сколько у нас “ошибок следствия” и невинно сидящих граждан. Этот работник юстиции обыденным тоном рассказывал о “подгонке” деталей и обстоятельств уголовных дел так, словно речь шла о транспортировке бочкотары, а не о человеческих судьбах… Из задумчивости его вывели слова телеведущей, прозвучавшие с экрана панели, висящей в правом верхнем углу его кабинета. Его слух непроизвольно уловил тематику разговора собеседников на экране. Увеличив громкость, Глеб вслушался в слова.
Передача была о реформах в правоохранительных органах и, в частности, о выделении следствия в самостоятельную структуру. Приводились и обсуждались цифры негативной статистики и критерии ведения следствия, результаты скандальных дел. Участники передачи единодушно признавали крайне неудовлетворительным существующее положение в следственных органах.
Его теперь это могло коснуться непосредственно. Это уже не было “сухой статистикой”.
Представить своё существование в тюрьме он не мог. Это казалось ему загробной жизнью… Мысль об обращении в полицию отпала как-то сама собой.
Почему-то сразу с тоской вспомнилась Наталья и их последняя встреча. Вспомнился Данила. От этого засосало под ложечкой.
– Катенька, набери мне Кондарчука, пожалуйста! – произнёс он в решётку селектора.
Фёдор ответил почти сразу. Чибисов старался говорить обычным голосом.
– Привет, Глебушка! Какие новости?
– Здравствуй! Я по нашему давешнему разговору про этого автора Проскурина. Не могу его выловить! Буду продолжать и, если найду, отзвонюсь. Но думаю, что материалом можно пользоваться.