Лежаки мы заняли, положив на них
свои кепки и книги.
- Папа, а их не украдут?
- Пусть попробуют, - я мрачно
усмехнулся и поиграл мускулами.
Дима почему-то даже не улыбнулся.
Мы повернули назад, к отелю, и я заметил, что сын погрустнел. Нехорошо, надо
будет потом его как-нибудь расшевелить. А может, во время завтрака забудет свои
печали. Я не хотел поднимать тему про его непутевую мать, потому что он в силу
возраста может что-то себе надумать и натворить дел. Чем меньше знает, тем
меньше спит.
Когда мы вошли в ресторан, сын
заметно повеселел.
- Пап, я хочу сосиски и жареные
яйца, - заявил он, как только мы выбрали подходящий стол. – И еще какао.
- Дим, ты уже большой. Осенью в
школу, - отмахнулся я. – Учись быть самостоятельным. Иди и сам возьми себе, что
хочешь.
- А… - Дима смешно наморщил лоб.
– Вообще что хочу?
Обрадованный этим заявлением, он
бодро ускакал прочь, а я остался стоять, понимая, что где-то меня надули. Или я
сам позволил себя обмануть.
- Только шоколадную пасту не
трожь. У тебя на нее аллергия! – крикнул вслед.
Но Дима уже не слышал, за
многоголосым шумом других людей. Здесь были и русские, и немцы, и еще какие-то
иностранцы, чей язык я не знал. С облегчением присел за стол, мечтая о хорошей
чашке крепкого кофе, яичнице и паре крупных бутербродов. Наши с сыном вкусы в
пище вполне совпадали, я растил его неприхотливым в еде, чтобы не капризничал. Никаких
изысков. Времена были всякие, пришлось экономить каждую копейку, но в то же
время я помнил, какой отборной гадостью кормили в детдоме и специально научился
готовить, чтобы Димка не мучился, поедая мою стряпню.
Пока сын бегал за едой, я решил
осмотреться.
И замер. В груди заклокотала
горячая злость.
Светлана!
Эта паршивка вместе со своей
дочкой уселись неподалеку, спинами к нам, и весело о чем-то щебетали.
Чувствую, завтрак будет веселым!
Светлана
Нам с дочкой было весело. После
завтрака хотели пойти на пляж, но едва оказавшись на улице, оценили погоду и
поняли, что обеим будет там очень жарко. Лучше посидеть у бассейна, поплавать
там, а после обеда, когда солнце перестанет так сильно печь, идти на пляж. Да и
половина людей уйдет, можно будет спокойно отдыхать. Так я размышляла, пока
заплетала Еве косички. Она улыбалась и смотрела в зеркало, а я тоже отражалась
на прозрачной поверхности, и мой взгляд был потускневшим, потухшим, невеселым.