— Ну и ладно! Пусть у меня нет нарядов и золотой кареты, зато я умнее всех этих напыщенных баранов, вместе взятых, да? — обратилась я к цветам, и те согласно зашумели, потрясая многочисленной листвой. — И платье у меня хорошее, без дырок. Ему всего три года, правильно? — шум в ветках стал еще громче, а я всё уверенней продолжала: — И учусь я не где-нибудь в захудалой деревушке, а в столичной академии магии, верно?
Получив очередное подтверждение, я глубоко вздохнула и привела последний контраргумент:
— И вообще, деньги у меня есть! И я могу купить платье! И не какое-нибудь, а новое и качественное! Просто я умею деньгими распоряжаться и решила, что лучше оставлю их на обеды и ужины ближайшего месяца, а не потрачу на ненужную тряпку! Я же молодец, правда?
— Молодец, молодец! — зазвенело со всех сторон. А я победно улыбнулась. Я не нищая, я — продуманная!
Успокоив себя таким образом, я решительно встала со скамьи, забрала сумку и, помахав на прощание гостеприимным цветам, поспешила в раздевалку. Нужно еще было успеть переодеться и морально подготовиться к новой порции насмешек. Ведь следующая пара — физическая подготовка...
Буквально через десять минут наша девичья группа с небольшими вкраплениями парней ровным строем стояла перед магистром Тетрони, расхаживающим перед нами взад-вперёд. Вампир солидно заложил руки за спину, отчего его идеальная осанка стала буквально монументальной.
— Значит так, — рассуждал он, бросая на нас оценивающие взгляды, будто за три с половиной предыдущих года еще не успел узнать, как облупленных, — парни бегут четыре полных круга, девушки — три.... Хм... — взгляд на меня, — человеческое недоразумение — один. И не убейся, Коргут.
Вокруг противно захихикали, а магистр продолжал:
— Сегодня за вами будет наблюдать ваш новый куратор, чтобы оценить физические возможности каждого, так что не позорьте родную академию.... И меня заодно, — добавил он куда тише, буквально себе под нос.
Я не удержалась от мимолётной улыбки, которая мгновенно привлекла внимание сидящего в тени раскидистого клёна Данорана. Черные, пронзительные глаза уставились в самую душу, прямо до желудка, а у меня мороз по коже от этого взгляда пошел. Ему бы за осуждёнными на рудниках приглядывать, а не за молодыми жизнерадостными адептами.