На первое время ответов мне было
достаточно. Уже темнело, всем следовало отдохнуть, а завтрашний
день обещался быть на редкость суетливым. Завтра половина гребцов
разгружает лодки, а вторая срывает верхушку холма и раскидывает
землю. Единственное – широкий сундук надо доставить ко мне сейчас
же, вместе с письмами и прочими документами.
Алакса я представил Разгару. Десять
солдат вместе со своими вещами отправились на холм, чтобы через
полчаса разместиться около бани и кузни, даром что кузня последние
недели простаивала. Микло я пригласил на завтрашний ужин, ибо
сегодня у капитана других забот полно. Награсия же я пригласил
разместиться в гостевом куте моей личной части дома: там как раз
недавно поставили небольшую кровать около печки. А два помощника
купца разместятся в трапезном зале на лавках.
С толпой же переселенцев всё было
очень и очень непросто. Я начал с заявленных семей.
Сначала вышел печник со своими
домашними, его подмастерье с семьёй и два пацана лет десяти,
ученики последних, сироты, живущие с ними уже два года. Всего
девять душ, из которых один взрослый мужик и один парень лет
двадцати, и жёны их, да дети малые.
Потом из толпы вышли две крепких семьи
на четырнадцать душ, и все холопские: муж и жена, два и три
достаточно взрослых сына, да три и две дочери ещё не вошедших в
купель совершеннолетия. Один из приказчиков императора купил их у
князя Преслявского за баснословные пятнадцать золотых столицы
каждая. Императору холопы не нужны, он таким образом помог князю –
а я хоть и рассчитывал на семьи свободных хлеборобов, но настолько
крепкие холопы мне сгодятся. К тому же припасов к ним прислали как
на свободных разумных.
Рыбака Уршала с домашними и вторую
семью мне пришлось выводить из толпы чуть ли не криком. Бедолаги не
совсем понимали происходящее: вроде бы числятся как заявленные
семьи, да вот только приняли их каким-то странным способом.
Зашевелились они, только когда я спросил, почему замерли свободные
разумные, приехавшие исполнить волю императора и сыскать лучшую
долю. Только тогда из толпы вышел Уршал с женой, двумя сыновьями и
невестками, и по внучке у каждой, да у крестьянина жена и два сына
малолетних да дочь как год на выданье – ещё тринадцать
душ.
И три сироты из одной семьи – девочка
десяти лет и два мальчика семи и шести лет.