Рустам насмешливо на неё посмотрел и
не став ей ничего отвечать продолжил рассказывать:
- Слухов о её прозвище ходит много.
Один мой пассажир рассказывал, что спасся вместе с ней. Первым
стабом где они оказались - это был Византий. Его вроде как основали
выходцы из Византии, но я точно не знаю. Там то её прозвище и
появилось. С его слов, она ни хрена не умела кроме танцев и
раздвигания ножек. Вот она и устроилась в баре танцовщицей и взяла
прозвище Мила. Но во время первого выступления так всех в баре
поразила, что кто-то не выдержал и прокричал: “Мужики! Какая нахер
это Мила! Это Мина! У меня в штанах сейчас все взорвётся!”. -
договорив, он попытался засмеяться, но опять схватился за рёбра. На
этот раз матерная тирада была ещё более забористая.
- Придурки. - девушка, сидящая в
соседней клетке, отвернулась. Успеваю заметить, что её лицо немного
покраснело. Но возможно мне это только показалось при таком-то
освещении.
- Но, знаешь, что я думаю? – не став
ждать ответа, практически сразу продолжил. Лукаво улыбаясь он в
этот момент смотрел на Диану. - Её так прозвали за невероятную
способность работать губами. Эй, Ди, не хочешь оспорить её
прозвище. Покажешь нам своё мастерство?
- Заманчивое предложение, -
максимально соблазнительным голосом произнесла она. - Но у меня
есть предложение получше. Я могу сделать так, что ты затмишь своим
пением всех на этом заводе. Хочешь?
- Это как? - удивившись её ответу,
Рустам, недоумевая, почесал затылок.
- О. Я всего лишь, - начав
произносить мягким, соблазнительным голосом, она внезапно перешла
чуть ли не змеиное шипение, - оторву к чертам собачьим, кое-что
лишнее болтающееся у тебя между ног, и ты сможешь наконец перебить
эти ужасные завывания долбанных придурков.
Рустам сначала ошарашено, но потом
одобрительно посмотрел на Диану и не став огрызаться, просто
облокотился поудобнее на прутья решётки и о чём-то задумался. На
некоторое время в нашей клетке наступила тишина. Раздражающее пение
фанатиков ушло на второй план. Сосед сильно погрузился в себя
изредка шевеля губами. Иногда можно было заметить, как он чему-то
улыбается.
Вечно переживать невозможно, да и
насыщенность сегодняшнего дня сказалась. Под монотонные песнопения
фанатиков и редкие выкрики их лидера, я начал погружаться в лёгкую
дрёму. В очередной раз снился опостылевший сон. Вновь стою на кухне
и смотрю в заплаканное лицо жены. Много слов уже сказано. Понимаю,
что решение она приняла.