— Ноги, — сейчас он сказал это совсем
мягко, почти ласково.
Я же терялась, кое-как себя контролировала, чтобы
не сжать бедра. Круговое движение заставило немного выгнуться. Еще один круг,
нажим сильнее — вырвался стон.
— Тебе так нравится?
Я отрицательно мотнула головой. Но он только тихо
рассмеялся. Следующий круг, а потом пальцы заскользили по маленькому участку,
все быстрее. Бедра сами подались вверх, я закусила губу, чтобы не стонать.
— Смотри на меня, — снова мягко.
Выполняя его приказ, я не могла ни на чем
сосредоточиться — невозможно одновременно пытаться смириться с растущим
возбуждением, но при этом видеть, как он всматривается в мое лицо, ловя каждую
реакцию. Пальцы внутри ускорились настолько, что я уже не могла сдерживаться:
выгибалась, морщилась, будто мне было больно, мычала и иногда выдавала стон.
Максим теперь держал мое колено другой рукой, не позволяя изменить положения.
— Давай
же, кончи для меня.
Меня срывало. Я уже не могла сдерживаться и сама
подавалась на пальцы — еще быстрее. Если бы он поцеловал меня, позволив
отвлечься, если бы разрешил хотя бы закрыть глаза, то мне хватило бы секунды,
чтобы достичь пика. Но меня словно подбрасывало на волну, а потом снова швыряло
обратно — и поднимало на новом вихре. И он не останавливался, только
смотрел еще внимательнее.
Произошло все неожиданно — за долю секунду
все тело сжалось, а потом будто взорвалось. Рот открылся, но я даже стона не
издала. Неконтролируемо зажмурилась, даже пальцы напряглись до боли, судорожно
сжимая ворс ковра. Еще два движения по клитору умелыми пальцами, выбивающими
остатки оргазма, а я оцепенела от ощущений.
Едва расслышала очередное требование:
— Хорошо. А теперь поблагодари.
— Спасибо… господин, — прохрипела, как
только смогла.
— Постарайся, чтобы в следующий раз это
прозвучало искренне.
Он отпустил меня и поднялся на ноги. Я
перекатилась на бок и свернулась клубочком, подтянув ноги. Слишком поздно,
чтобы закрываться. Слишком стыдно, чтобы эта поза сейчас хоть немного помогла.
Поэтому протянула руку, схватила свою одежду и попыталась встать.
— Все свои вещи, — он поддел ногой мои
трусики и подкинул их мне, — убери в сумку, и чтобы я их больше не видел.
Надевать можешь только то, что найдешь в комнате, — он кивнул на крайнюю
дверь. — Завтрак в восемь. До этого времени из комнаты не выходи. Все
ясно?