Беспрепятственно миновали уже большую часть полутёмных и
пустынных коридоров, когда дух внезапно прекратил своё парение над
полом и настороженно замер. Приложив полупрозрачный палец к губам,
Амадеус призвал девушку к тишине и знаками стал показывать, что
неплохо бы где-то спрятаться. Или вообще, развернуться обратно и
уйти подобру-поздорову, пока их никто здесь не застукал.
Не желая тратить драгоценные минуты на непонятную пантомиму,
Лиллиан в растерянности стала оглядываться по сторонам,
присматривая хоть какое-то укрытие. В коридоре могли вот-вот
появиться – уже даже она расслышала звук приближающихся шагов и
негромкого разговора. Похоже, кто-то двигался по примыкающему
проходу им навстречу, а свернуть можно было только в этот коридор.
Угроза неминуемой встречи была вполне реальна.
Но кажется, в самый последний момент Лиллиан всё же успела
юркнуть в какую-то запылённую нишу и замереть, чтобы ни единым
движением не выдать своего присутствия. Амадеус сначала просто
растворился в воздухе, а потом уже материализовался в этой же нише.
И с полным праведного гнева взглядом, дух завис над головой
девушки. Всем своим видом показывая, что опять, его несчастного,
втянули в какую-то авантюру.
В гулкой тишине пустого коридора раздавались шаги двух человек.
Голос одного из них девушка узнала сразу, это был заместитель
ректора, господин Виккент О’Шрин.
Вице-ректор был чрезвычайно взволнован чем-то, и кажется
оправдывался перед тем, вторым:
– Прошу прощения, но в предписании, которое получил наш господин
ректор ни слова не было о том, что проверяющий прибудет инкогнито.
Если бы мы знали, что вы захотите негласную проверку проводить, то
конечно…
– Я вас понял, господин О’Шрин, можете не продолжать, –
неизвестный мужчина недовольно прервал собеседника и строго
произнёс, – это будет необычная проверка, поэтому – и вы, и ректор,
да и любой, кто окажется в курсе моего визита и его причин – все вы
сразу же обязаны дать магическую клятву о неразглашении…
Шаги удалялись всё дальше, но Лиллиан так и стояла замерев, и
даже ещё крепче зажала себе рот ладонями, подозревая, что нечаянно
оказалась свидетельницей чего-то, совсем не предназначенного для её
ушей.
– … является государственной тайной… – эти три слова, что
долетели до слуха девушки, так и вовсе заставили с опаской
посмотреть на призрачного своего соучастника.