Наблюдая за тем как удаляется уже немолодой мужчина в белом
халате поверх своего серого костюма, я невольно, но искренне
улыбнулся. Человек с большой буквы. Вот у кого дар божий и светлый.
Но явно не у фанатиков.
- Лёха... а почему он тебя называет "Ваша Светлость"? - внезапно
привлёк внимание товарищ, вставший сбоку едва граф Озёрский покинул
мою компанию.
Тут уж волей-неволей, а вспомнился тот вечер когда я оказался в
Кремлёвском дворце и после организованного приёма, оказался наедине
в одном кабинете с императором.
- Алексей Михайлович Черногвардейцев. - низким поставленным
голосом с лёгкой хрипотцой, произнёс стоявший возле шкафа мужчина,
повернувшись ко мне вполоборота.
- Здравия желаю, Ваше Императорское Величество. - отрапортовал я
и шагнул в центр помещения.
Внимание тут же привлекли большие антикварные часы,
установленные на стене по правую руку от меня, а затем и громадный
деревянный стол с пустующим за ним креслом.
- Присаживайся, Алексей. - достав что-то из шкафа монарх
проследовал к своему месту, параллельно указав мне открытой ладонью
на одно из свободных кресел.
Коротко кивнув, я шагнул вперёд и с удобством расположился по
другую сторону от стола, напротив хозяина кабинета.
- Он вышел ростом и лицом. - бегло оглядев меня улыбнулся
Романов.
- Спасибо матери с отцом. - не удержавшись добавил я в
рифму.
Возникла небольшая пауза, во время которой глаза императора
скользнули по сияющей на моей груди награде, после чего, по всей
видимости что-то решив в своей голове, Романов продолжил
разговор.
- В первую очередь, хотелось бы ещё раз выразить благодарность
за блестяще проведенную операцию. - вновь заглянув мне в глаза,
серьёзно начал он. - Нам действительно стало легче дышать, когда
напряжение на южных границах империи спало. И я думаю это хороший
знак, что наше знакомство начинается с такой ноты.
- Служу Империи! - на один тон громче выдал я, едва монарх
закончил свою речь.
На самом деле, перед поездкой сюда у меня целых три дня был
"ненавязчивый" инструктаж от самых разных людей, от графа
Белорецкого и дяди Вити, до полковника Калинина и местного
церемониймейстера. Мне весьма недвусмысленно объясняли о чём не
стоит говорить с императором, какие вопросы нельзя поднимать, и
даже пытались научить как на него нужно смотреть. К слову, тот
самый церемониймейстер был тут же послан нахрен за такую заботу, о
чём я ни капельки не жалел.