Переступаю порог и оказываюсь в
небольшом в сравнении с размерами Храма полукруглом помещении.
Прямо напротив входа, у белой стены возвышается беломраморная
статуя Разделенного с простертой вперед дланью. Под растопыренной
пятерней стоит Престол. Обитое белым бархатом стеклянное кресло —
символ власти одаренных над людьми и место, куда я должен сесть,
чтобы Таинство Инициации свершилось.
Медленно приближаясь к креслу, я
осознаю, что не чувствую волнения или величия, которые обычно
сопровождают мои контакты с Силой. Нет чудовищных эманаций,
разрывающих мою плоть, нет ощущения единства с непостижимой мощью
Вселенной, которое я испытывал в Александровском Дворце. Мои руки,
тогда исполненные власти, теперь кажутся слабыми и беспомощными. Я
провожу пальцами по креслу, но не ощущаю ничего, кроме гладкого и
безжизненного стекла.
Осторожно сажусь на мягкое сидение,
облокачиваюсь на спинку и рассматриваю семь портретов Основателей
Великих Родов, висящих на противоположной стене. Сходство моей
физиономии с ними прослеживается, но не столь явное, как с
бронзовым лицом Основателя Великого Рода Синих.
Каждый Охотник Желает Знать Где
Сидит Фазан. Семь пар глаз и семь цветов радуги. Кажется, что
укоризненные взгляды направлены прямо мне в душу. Могучие мужи на
парадных портретах разве что головами не качают, осуждая захват
Храма, который я только что совершил.
Закрываю глаза и представляю себе
Купола на крыше Храма. Воображаю светящиеся Кристаллы, упрятанные в
глубину бронированного стекла. Тянусь к Силе, которая в них таится.
И снова ничего не чувствую. По коже не пробегают электрические
разряды, клетки тела не наполняются Силой, а мысли остаются
запертыми в тесных чертогах моего и лишь моего разума.
— Тьма меня забери! — кричу я и
вскакиваю с Престола.
Я понимаю, что все идет не так, как
должно. Чувства и интуиция, которые всегда были моим надежным
компасом, кажется, предали меня. Волнение и сомнения нарастают, а
страх охватывает меня, словно темная тень. Неужели я совершил
фатальную ошибку? Неужели работающая как часы интуиция дала сбой,
первый и последний сбой в моей недолгой жизни?
Опускаю взгляд и рассматриваю
истертый тысячами подошв мраморный пол. Он усеян тщательно
затертыми подпалинами. Это все, что осталось от аристо, оказавшихся
здесь по ошибке. Судя по всему, вскоре на белоснежном полу появится
еще одно черное пятно.