Приведя в какое-то подобие порядка мысли, я определился с
желаниями, вернулся к машине и нашел выпавший телефон. Набрал по
памяти короткий четырехзначный номер, потом еще один внутренний,
дождался ответа.
- Дежурный Антонов на связи - безмерно уставшим голосом ответила
трубка.
- Мне нужен триста четырнадцатый.
- Ваш номер.
Я по памяти продиктовал номер жетона, дождался разрешения
разговаривать с означенным субъектом и замер, молясь, чтобы тот
взял. И чтобы ничего не изменилось за эти годы. Ибо других
вариантов, как сделать то, что я очень хочу, не видел. И этот-то
вариант похож на соломинку в океане, но все же…
Потом заново повторил всю процедуру еще дважды, когда время
ожидания было превышено и звонок сбрасывался. В конце даже пообещал
замученному Антонову все кары небесные, если еще раз позвоню и, о
чудо - сработало! Длинные гудки оборвались и знакомый хриплый голос
ответил.
- Кто бы ты ни был, ты пожалеешь, если не по зверски важному
делу.
- Важнее не бывает, Вячеславыч. Нужна ваша помо…
- Кто ты, воин?
- Мрак.
- Мрак? Как прекрасно рифмуется со словом “дурак”. Послушай
меня, Мрак, есть у меня товарищ, у которого есть знакомые шаманы, и
если ты мне сейчас нормально не объяснишь кто ты, как ты до меня
дозвонился и на хрена ты это сделал - эти шаманы нашлют на тебя
такое проклятье, что ты сдохнешь в адских муках в течение недели
максимум.
- Николай Вячеславыч, это старший лейтенант Котов, из роты
Вахрушева. Мы с вами еще в Тунисе в аэропорту коньяк пили, с Вахой
и Черным.
- Молодой человек, я со столькими людьми и в стольких странах
коньяк пил, что всех не упомню! Точнее!
Да, сдает старик. Раньше он славился своей памятью. Всех своих
подотчетных всегда помнил в лицо, даже с кем лично не знаком был.
Вообще, был Вячеславыч личностью таинственной и никто толком не
знал кто он. Точно было известно, что он на короткой ноге с дядь
Женей, с Фрадковым и с Кораблем, и, по слухам, мог чуть ли не без
стука входить к самому Папе. Но при этом никто доподлинно не знал
ни его должности, ни к какой конторе он принадлежит. И все знали,
что если что-то случилось не на выходе и не за ленточкой - он
вытащит из любой задницы. Но если ты попал в эту задницу по своей
вине - то выставит такой счет, что будешь жалеть очень долго.
А после увольнения всех нас раскидывали по таким вот кураторам,
которые помогали по мере возможностей в обустройстве гражданской
жизни и особенно - если начинался ПТСР*. Некоторых так корежило,
что боже мой. Причем, что интересно - чаще всего он проявлялся у
тех, кто работал короткие сроки, у тех же, кто оттрубил хотя бы три
года - практически не фиксировали. Черт знает, почему так. А я и
вовсе ни разу не обращался, ибо хотел стереть из памяти любые
воспоминания, связанные с тем временем.