Эверетт добился приличествующих успехов во всем, за что бы его ни заставляли взяться, и только одно в последнее время выводило графа Ричарда из себя.
— Когда ты уже заделаешь кому-нибудь волчонка, черт побери?! — бушевал отец, когда они ехали в экипаже из дальнего поместья в столицу. Увы, проселочные дороги в графстве Мотавийском все еще были в таком плачевном состоянии, что проехать на автомобиле тут было невозможно. Приходилось трястись по старинке, на перекладных. — Сколько можно ждать? Тебе двадцать! У Хэла в восемнадцать уже был от человеческой женщины. В двадцать он уже выбрал волчицу. Ты должен понимать ответственность перед стаей! И вообще, чем дольше ты тянешь, тем сильнее риск.
— Милый, — мать ласково положила руку на бицепс отца. Они сидели рядом на одной стороне экипажа, Эверетт валялся с книжкой на другой. Устало уронил ее на лицо и вздохнул. В последнее время эти разговоры нескончаемым потоком лились ему в уши.
— Ты должен продолжать фамилию, черт побери! Империи нужны сильные волки!
— Чтобы воевать, ага… — пробормотал он.
— Чтобы защищать страну и корону!
— Милый, ну будет.
— Ты хоть раз после того случая был с женщиной? — продолжал бушевать отец. — Ретт! Я с тобой говорю! Сколько раз ты был с женщиной после того случая?
Эверетт захлопнул книгу.
— Матерь сущего, так это правда… — отец покачал головой.
— Милый! — в голосе матери прорезалась сталь. Отец замолчал.
— Ретт, отец прав, — ласково заговорила она. — Да, случаются недоразумения, но это не значит, что они будут и дальше. Ты был молод, взбудоражен и мертвецки пьян. Ты не виноват…
— А кто виноват? — Эверетт холодно посмотрел на родителей.
— Ретт...
— Или этот разговор заканчивается, или я бегу рядом с каретой до самой Рейны! — отрезал он. Родители замолчали. Все уставились в окна, Ретт уткнулся в книгу.
Когда он вошел в возраст, отец стал покупать ему, как и всем прочим волкам стаи, девчонок, что продавали свое право первой ночи. Традиционно в кругу аристократов считалось, что не пользованные, чистые женщины — это безопасно и более допустимо, чем простые шлюхи из борделей. А еще это было полностью законно и поощрялось в их стране. У каждой безродной девчонки был капитал — ее первая ночь. Раньше знать просто забирала это как само собой разумеющееся, а императрица Валерия, бабка нынешнего императора, ввела строгий закон. Теперь первую ночь можно было только купить, если девушка сама пожелала ее продать.