– Значит, Агния что-то узнала?
Галина кивнула и прошептала:
– И я уверена, что это связано с тем первым убийством! Агния Захаровна вчера вечером очень долго в центре задержалась. Уже все ушли, а она все не уходила и не уходила. Я к ней поднялась, постучала, а она не отвечает. Зашла – нет ее. Только на столе бумажки какие-то лежат. И на каждой – ноты.
– Ноты? Ну и что ноты?
– Так не простые, а от руки написанные!
Это было уже несколько странно, но, в принципе, тоже ничего необычного. Конечно, зачем преподавательнице вокала понадобилось писать от руки нотные партии, было не совсем понятно.
– Может, кому-то из детей партитуру писала?
– А принтер ей на что? Специально для этих целей у нее в комнате собственный принтер имеется.
Своим принтером Агния Захаровна никому и ни под каким видом не позволяла пользоваться. Это был еще один ее способ выводить коллег из себя. Какой бы острой ни была нужда у ее коллег, им приходилось бежать на третий этаж в библиотеку.
– И не в тетрадке чьей-нибудь она писала, а так просто, на листках.
– Мне кажется, ты придаешь слишком большое значение пустякам.
– Я и сама бы подумала, что это пустяки. Только Агния так не думала. Я пока ноты эти разглядывала, она вернулась. И ну на меня кричать! Прямо разозлилась страшно! А потом ноты эти схватила, словно это невесть какое сокровище. И на меня так люто взглянула, что я прямо похолодела. Все, думаю, следующая жертва – я! Не миновать мне скандала и увольнения.
– Что ты, Галиночка! Разве же можно тебя в чем-то упрекнуть?
– Уж Агния Захаровна нашла бы, к чему придраться.
– Но теперь она мертва и навредить больше тебе не сможет.
Валентина Петровна ляпнула и испугалась.
Все-таки проговорилась! Высказала тайные свои мысли. Но Галина по рассеянности снова не обратила никакого внимания.
– А еще когда Агния Захаровна все-таки собралась уходить, то не одна она ушла. Ее тот мальчик с камерой встречал.
– Какой мальчик? – удивилась Валентина Петровна.
По складу своего характера никаких мальчиков возле Агнии Захаровны и в молодости-то не водилось. Что уж говорить про теперь. Жила она тоже одна. Ни сына, ни племянников – никого.
– Не знаю, как того мальчика зовут. Ну, это коллега убитого журналиста. Когда Стукалин упал, этот мальчик вокруг него с камерой суетился.
– Ты имеешь в виду оператора съемочной группы?