Впрочем, пытка не продлилась долго. Наблюдать за моими точно
выверенными, идеальными движениями Райану вскоре надоело и он
погрузился в собственные мысли. Я же, выдохнув с облегчением, стала
наблюдать за маленькой леди, которую мне предстояло учить.
Девочка ела не слишком аккуратно, и хотя старательно выбирала
нужные приборы, необходимость прижимать локти к телу и общая
скованность, которую предполагал столовый этикет, явно ей мешали.
Несколько капель жира уже попали на лиф пышного платья, когда она
откусывала очередной — слишком большой — кусок мяса, и когда
неловко орудовала ножом, дважды едва не выронив его. Келбер в ответ
на ее неуклюжесть лишь вздыхал, качал головой и отводил взгляд, от
этого малышка еще сильнее смущалась и допускала все новые и новые
ошибки. Недовольство лорда усиливалось, златовласка нервничала еще
больше и круг замыкался.
После второй смены блюд щеки Луизы уже раскраснелись от
напряжения, в глазах стояли слезы. Я ждала, что малышка вот-вот
разревется, но вместо этого она вдруг вскочила, опрокинув тарелку.
Дорогой фарфор разлетелся вдребезги с мерзким звоном, я едва успела
поджать ноги, но часть сырного супа все равно плеснула на подол
платья. Великолепно!
Когда я подняла взгляд, маленькая леди уже неслась из столовой,
прикрывая личико ладошками. Мне стало ее жаль, но я не решилась
подняться вслед за малышкой.
Разочарованный вздох Келбера вывел меня из ступора. Хотелось
обругать этого мужлана и научить манерам в первую очередь его: ну
разве можно смотреть на ребенка с таким давлением? Девочка
наверняка еще не успела адаптироваться, а тут он со своими
вилками-ножами! Но свое мнение я пока решила придержать при
себе.
— Разрешите спросить, ваша светлость, — тихо обратилась я,
отложив столовые приборы.
— Все потом. Сейчас верните ее за стол, — Келбер кивнул в
сторону двери.
Я поднялась и, едва не забыв сделать полагающийся случаю
реверанс, почти бегом направилась за Луизой.
За те несколько секунд, которые я еще оставалась в столовой,
малышка успела убежать далеко. Пришлось спрашивать дорогу у слуг. В
итоге я нашла девочку под лестницей, в темном пыльном углу. Она
сидела, уткнувшись лицом в серую обивку старого кресла, маленькие
плечи вздрагивали, но всхлипов я не слышала.
Подходила медленно, стараясь нарочито громко стучать каблуками
ботинок, чтобы оповестить девочку о моем присутствии. рядом с
креслом замерла, не зная, что сказать. Хотелось обнять малышку и
погладить по голове, но боюсь, от таких проявлений нежности она
может еще сильнее закрыться. Но и обращаться к ней официально —
значит сразу пресечь между нами любое возможное доверие.