– Что вы в меня уставом тычете? – брезгливо кривил губы нисс Дрэггонс, и нервно теребил узел шейного платка перед лицом троицы, что ввалилась в мэрию с целью пресечь планирующееся безобразие. – Законы, правила… Положено, не положено… Но есть ведь еще и логика! Что конкретно вы предлагаете? На постройку здания новой гостиницы не хватит ни времени, ни суммы, что осталась… кхм… что выделили на организацию мест для проживания конкурсантов. Да и зачем городу муниципальная гостиница? У нас уже есть одна, – мэр сделал паузу, бросил выразительный взгляд на нисса Слоувея и напомнил: – Частная, у ниссимы Сайрены. И гостиница эта почти всегда стоит пустая! Предлагаете мне бросить деньги на ветер? Построить временные бараки? На что они городу? Бездомных со всей округи собирать? Уж лучше привести в достойное состояние подведомственные вам учреждения…
Начальник полиции неуверенно попытался намекнуть, что зданию городской больницы тоже ремонт не помешает, но мэр Дреггонс поморщился и, хлопнув пухлой ладонью по столу, пресек дальнейшие возражения:
– Больницу ремонтируй, не ремонтируй, просторнее она от этого не станет! Туда все конкурсанты только стоя влезут! А это жалобы… комиссии… Нет уж! Потерпите пару недель! Уплотнитесь… Зато потом будете наслаждаться тишиной и превосходным внутренним интерьером.
И теперь детектив, начальник тюрьмы, да и все полицейские разрывались между амплуа радушных хозяев и надзирателей, из последних сил стараясь не перепутать эти роли.
– Как у тебя получается управлять гостиницей, управляться с постояльцами и никого при этом не убить? – простонал Слоувей, прижавшись щекой к макушке жены.
– Спокойствие, Ференц, ты справишься, – ободряюще пробормотала Сайрена, расправила ночную сорочку на груди мужа и душераздирающе зевнула.
– Хоть кто-то в меня верит… – сонно пробормотал детектив и закрыл глаза.
Сознание его стало уплывать в страну грез, тело обрело легкость, а злополучный матрас недостающую ему мягкость. Под боком умиротворенно засопела Сайрена. Слоувей улыбнулся и наконец-то расслабился.
Из состояния блаженной полудремы его вырвали резко и безжалостно. Стеклянный снежный шар, что стоял со стороны Сайрены на тумбе у изголовья кровати, вдруг издал громкую мелодичную трель и ослепительно засиял всеми цветами радуги.