Женщина продолжает говорить, а я морщусь. Голова начинает болеть из-за перенапряжения, чувствую, что за всей этой болтовнёй что-то скрывается, но что именно понять не могу. Она не врёт, говорит правду, может, просто меня боится. Бывают такие личности, вроде и страха не чувствуется, а словесный понос открывается, всё никак не заткнутся.
– Спасибо, – обрываю её. – За помощь.
– Да пжалста, – морщится она, но тут же растягивает губы в улыбке.
Я наконец-то чувствую её страх, но он прячется так глубоко, что я не обращаю на него внимания. Так, лёгкая примесь, которая вполне понятна. Нас боятся многие люди, просто эта женщина прячет свои эмоции, за что её можно только похвалить.
Выхожу на улицу, морщусь от пыли, которую поднимает осенний ветер.
– Босс, мы всех опросили, никто не видел такую девушку.
Я перевожу взгляд на оборотня из своей стаи и внезапно понимаю, почему мне так больно.
– Её здесь нет. Если она и была, то уже давно уехала.
Метка тянет меня прочь, вдаль, торопит, словно мне стоит поспешить, иначе случится что-то непоправимое. Мой зверь, ушедший на второй план, позволивший мне взять над ним верх, тоже чувствует больше меня. Но не может сказать, делает больно.
– И что теперь, альфа?
– Пойду по связи, она точно приведёт меня к паре.
Тася
Сегодня у меня первый нормальный выходной, и я надеюсь, что смогу выспаться. Надежда, что неудивительно, умирает последней.
Никто не думает о том, что я хочу спать.
Точнее, любимые родственники думают лишь о собственном комфорте.
Три для я работала полные смены и брала допы, только чтобы не встречаться с тётей и сестрой. Приходила домой поздно, когда все уже спали, а уходила рано, даже не отвлекаясь на приготовление завтрака. Надеюсь, папа эти дни не голодал, но готовить на всех не было никакого желания.
– Арман пригласил меня на свидание! – вопль Ники разносится по квартире.
Я подскакиваю на постели, путаюсь в одеяле, громко матерюсь, когда, наконец, осознаю, что именно кричит сестра. Она счастлива, а вот я не особо. Голова гудит, словно кто-то рядом ударил в колокол, сон не хочет отпускать из своих лап, тянет серым мороком обратно на подушку. И я сдаюсь, падаю на кровать, тянусь рукой к телефону.
Время не радует. Точнее, радует то, что я хотя бы сумела поспать и даже почти выспаться. Первый час дня никак нельзя назвать ранним утром, так что даже предъявить Нике нечего. Только собираюсь убрать телефон на место, как он начинает звонить. Я хмурюсь, то почти сразу чувствую тепло, потому что вижу имя звонящего.