Да, я совершил ошибку по неопытности. Это плохо. Но еще хуже, когда ты можешь оказать помощь, но не делаешь этого. Очень яркий пример того, как не надо поступать, продемонстрировали мои опытные коллеги. Дело в том, что для проверки работы детского отделения из медсанотдела к нам приехали две уже немолодые женщины – педиатры. На второй день их пребывания (вернее, не день, а уже поздний вечер) меня вызвали наши детские врачи. Привезли ребенка, отравившегося беленой. Состояние было тяжелое, он был без сознания. Заведующая детским отделением, опытная и милая женщина Клара К, делала все для его спасения, проводилась дезинтоксикационная терапия. Ей в голову пришла мысль, что в таких случаях помогает обменное переливание крови, то есть выпускается порционно кровь ребенка и вливается донорская кровь. Чтобы подтвердить свое представление о лечении, она позвонила в гостиницу нашим проверяющим коллегам. Ей казалось, что они старше, а значит, опытнее. Но проверяющие дамы отказались прийти, отказали в совете и помощи. Тогда Клара и вызвала меня. Я выделил переднюю берцовую артерию довольно легко (хотя раньше у таких маленьких детей это не делал), и мы на свой страх и риск произвели обменное переливание. Как мы радовались выздоровлению ребенка, я помню до сих пор. И до сих пор помню тех двух дам, назвать которых врачами у меня язык не поворачивается!
В нашей хирургической деятельности нам очень не хватало анестезиолога. Это ограничивало и затрудняло проведение сложных хирургических операций. Я не открою Америку, если скажу, что местная анестезия раствором новокаина очень хороша при небольших операциях, мелких травмах, но не для полостных операций. В нашей стране местную анестезию в деталях разработал, применял сам и широко пропагандировал академик А.В. Вишневский. Он, безусловно, корифей, большой хирург, но его местная анестезия значительно задержала развитие хирургии в нашей стране. Весь мир уже широко применял различные виды ингаляционного наркоза, что значительно расширило объем хирургических вмешательств, а мы в этом сильно отставали. Мне рассказывали, что сам А.В. Вишневский начинал все операции (даже в грудной полости) под местной анестезией, но в конце концов не выдерживал стонов пациентов и тогда говорил своему анестезиологу: «Введите ему какого-нибудь дерьма, чтобы он не орал» – и продолжал операцию при нормальном общем наркозе. Я тогда больших операций не делал, а такие мои операции, как аппендэктомия, грыжесечение, холецистэктомия, остеосинтез и тому подобные, протекали почти безболезненно под местной анестезией. Но однажды мне довелось поработать анестезиологом. Мой коллега заинтубировал больную и начал операцию в брюшной полости. Уже не помню, что именно он делал, но меня поставил на проведение наркоза. Это я делал в первый и, к моей радости, в последний раз. Все шло гладко, но тут я заметил, что у больной расширяются зрачки. Я кричу: «Генка, зрачки расширяются! Что делать?» А в ответ: «Да иди ты… У меня тут свои проблемы!» Очень помог. Я никуда не пошел, а просто увеличил дозу эфира. Все прошло гладко и у меня, и у него, и, главное, у пациентки.