Сердце Виталика упало. Он бросился следом за котом и уже совсем было собирался юркнуть на свое насиженное место, под кровать, но стоило ему сунуться туда, как из-под кровати донеслось яростное шипение, а следом показалась лапа с угрожающе обнаженными когтями.
Под диваном было место только для одного, и это место было занято.
В прихожей уже раздавался неясный шум, там кто-то входил в квартиру и звенел ключами, у Виталика оставалось единственное возможное укрытие, и он не замедлил им воспользоваться. Он успел как раз вовремя: через несколько секунд в комнату вновь вошла хозяйка. Виталик услышал, как она отдергивает занавески и что-то тихонько напевает под нос.
– Ой, – вдруг сказала хозяйка. Виталик замер, сердце его шмыгнуло в пятки и задрожало там крупной дрожью.
Волновался он совершенно зря: Галочка не обнаружила его присутствия. Она всего лишь услышала, как кто-то снова открывает дверь ключом.
– Гриша, это ты? – спросила она. – Ты забыл что-то?
Да, богатого рыцаря, устроившего в этой квартире свою сокровищницу, звали вовсе не Гай Гисборн, а всего лишь Гриша, и он ворвался в комнату, с ходу беря быка за рога.
– Кто здесь у тебя был? – пророкотал рыцарь.
– Что? – удивилась Галочка. – Ну, Маша заходила…
– Какая еще Маша! – гневно перебил ее супруг. – Что за мужик у тебя здесь был? Признавайся! Я звонил тебе и слышал, у тебя тут был мужик!
– Что-о-о? – возмутилась Галочка. – У меня – мужик? Здесь – мужик?.. Знаешь что, дорогой!.. Это ты меня еще обвиняешь?.. Это я-то!.. Мужика!.. Ну, давай, загляни под кровать, может, он там прячется?.. Ну?.. Или, может, в шкафу?.. Давай, проверь!
Дверца шкафа распахнулась – ее распахнула перед своим ревнивым мужем честнейшая супруга Галочка, – и Виталик встретился взглядом с хозяевами квартиры.
До этой минуты он не имел возможности изучить внешность Галочки выше, чем до лодыжек, и теперь обнаружил, что она представляет собой брюнетку с чрезвычайно удивленными глазами и широко раскрытым ртом. Что же касается самого рыцаря, то он при ближайшем рассмотрении оказался коренаст, лыс и в данный момент весьма свиреп.
– Ах ты… – только и сумел сказать рыцарь, завидев среди своих лучших пиджаков и пальто рыжеватого небритого субъекта, внешность которого показалась ему на редкость неподходящей к остальному гардеробу.