Почти не помню, как добрался до Бранда. А еще, раз за разом, видел гибель близких. Каждого по отдельности и всех вместе.
Бранд напоил чем-то пахучим и горячим, и я тут же отрубился.
Очнувшись, долго не мог понять, где я и что случилось. Только сейчас память начала вытаскивать фрагменты вчерашнего, как иглы из-под ногтей. Из глотки вырвался стон.
– Очнулся, малец, – раздался хриплый голос Бранда. Он высек огонь, зажигая свечу. Мы в маленькой комнатке с корабельными снастями и соответствующими запахами. Я расслышал шум моря и птиц. – Долго же ты спал. Около суток.
– Дядя Бранд, как отец? Мама? Дядя Хротгейр? – подскочил я.
– Не знаю, малец. Не знаю, – отвел старый волк взгляд выцветших глаз. – Говорят, что все мертвы. Враги бежали. Остались только трупы. По сохранившимся предположили, что они выходцы с Британских островов. К вечеру прибыл Бьерн Рыжебородый и велел языками не молоть. Парочку возмутившихся успели высечь. Мутное дело, малец, очень мутное. Ты что расскажешь?
Я попробовал поднять взгляд, но лишь понуро вздохнул. Бранд – единственный в округе человек, которому можно доверять полностью. Закален множеством боев. Легендарная личность. Щедро покрыт шрамами, испытал на себе столько бед и тягот, что сложно понять, чем он живет. Правда, седины в желтых волосах, усах и бороде пока нет.
Я стал рассказывать. Слезы постоянно норовили прорваться, но удалось сдержаться. Каждое слово давалось с трудом.
Тяжелым вздохом ответил старый воин. Пожевал словно бы гранитные губы и говорит:
– Вот что, малец. Я твоему отцу многим обязан, так что тебя из беды вытащу. Ты держись, последний в роду теперь. Вся родня ныне с Одином пирует. Это великая смерть.
– Х-хорошо, дядя Бранд.
– Ты безусый молокосос или воин?! – гневно посмотрел он.
– Воин! – постарался вложить уверенность я.
– Вот и зови меня, как воин, а не сопляк!
– Да, Бранд.
– Так-то лучше. Сейчас пока нужно обезопасить твое пребывание в порту. Я разузнаю, что к чему, а ты поживешь тут. Подыщу одежду подобающую и с остальным помогу.
Сначала он побрил меня. Потом пришлось надеть дурно пахнущие обноски. Затем, неожиданно, засветил в глаз и разбил губу. Вдобавок измазал сажей.
– Мы не знаем, что творится в среде ярлов. Тебя не должны узнать, понял? – на мой вопль возмущения рявкнул он.