В первый же год моей стоматологической практики со мной произошла тревожная история. В одно из моих дежурств, в субботу, ко мне обратилась заведующая терапевтическим отделением, с просьбой удалить зуб на нижней челюсти молодому человеку 22 лет, который проходил лечение в стационаре, у него был тяжёлый порок сердца. Поговорив с ней по телефону, я понял, что случай непростой и даже если бы парень был совершенно здоров, удаление было бы сложным и болезненным. Анестезию в то время делали препаратом «Лидокаин», он, конечно, был мощнее чем «Новокаин», но всё равно действовал не очень долго и давал не очень сильную «заморозку». Кроме того, он мог оказывать воздействие на сердечно-сосудистую систему.
Заведующая терапевтическим отделением, была матерью моего покойного друга, который трагически погиб за год до описываемых событий. Она очень нервничала и настаивала, что бы я пришёл к её пациенту. Ещё не приняв для себя окончательного решения, я собрал укладку со щипцами, анестетиком, стерильными тампонами и отправился в отделение терапии, которое находилось в соседнем здании.
Пациент оказался очень нервозным молодым человеком крайне нездорового вида, заметно непрпорционального телосложения и с чрезвычайно бледным цветом кожи. Осмотрев его, я понял, что есть два пути помочь ему: более правильный, более безопасный, но более сложный и длительный – лечить, а быстрый и рискованный – удалять. И пациент, и заведующая отделением в один голос настаивали, что бы я удалил зуб, поскольку не осознавали тяжести ситуации. Психологическое давление было сильным. До сих пор удивляюсь, как мне хватило сил отказать им. Я настоял, что бы молодой человек поднялся ко мне в кабинет, где я поставил ему на зуб мышьяковистую пасту, которую предполагалось убрать через два дня. Это означало, что в ближайшие часы зуб перестанет его беспокоить, а продолжить лечение можно будет через пару дней, либо, если он не продолжит лечение, зуб придётся удалять в пределах полугода, но тогда удаление будет уже менее проблемным.
У нас не было договорённости, что молодой человек продолжит лечение именно у меня, поэтому я особо не вспоминал об этом случае. Однако, как я совершенно случайно потом узнал, чуть больше, чем через неделю парень внезапно умер – сказался тяжёлый порок сердца. Я совершенно уверен, что он вполне мог умереть ещё раньше: в моём кресле во время тяжёлого удаления зуба. Если бы мне не хватило твёрдости, и я бы пошёл навстречу ему и матери моего покойного друга, начало моей карьеры началось бы с гибели пациента в моём кабинете.