Поскольку Лиза очень боялась встретиться с Игнатом Матвеевичем (владельцем варьете), им пришлось возвращаться через узкий и заставленный всякой всячиной черный ход. Варьете было прибыльным, особенно в последние годы, но хозяин не очень то хотел раскошеливаться на ремонт. А он был необходим. Взять хотя бы узкий коридор, по которому сейчас словно мыши, которых тут было полно, были вынуждены красться девушки. Деревянные половицы давно сгнили, и уже даже не поскрипывали, а просто томно прогибались под тяжестью ступни. Грибок и плесень методично отвоевывали все больше территорий стен, отчего бумажные обои местами висели на честном слове. Но этим ходом пользовались не часто, в то время как основные помещения находились не в сильно лучшем состоянии.
Девушки прошли мимо несколько висящих на стенах афиш, которые заменяли собой обои. Почти на каждой из них была изображена женщина в пурпурных одеяниях и надпись «Пурпурная царица! Только у нас и только сегодня!»
– И все же, какая ты красивая, Саша! На этих афишах ты словно и, правда, царица! – заявила Лиза, остановившись у одной из них.
– Получше настоящей буду, не правда ли? – язвительно ответила Александра, и, присмотревшись, добавила: – Вот только от меня тут разве что длинна ног… Ладно, иди к себе, а я зайду в гримерную и поднимусь наверх.
– Хорошо, если что я буду у себя, – сказала Лиза и скрывалась за темным поворотом, ведущим на лестницу.
Гримерная Александры находилась на первом этаже и занимала помещения бывшей кладовой. Это была большая, тусклая, комната без окон. Из мебели внутри помещался небольшой стол с зеркалом, стул и вешалки с платьями, которые занимали основное пространство комнаты.
Гримерная была ее личной территорией, и никто не осмеливался туда зайти без разрешения. Даже пресловутый Игнат Матвеевич не всегда решался на это, но сегодня, видимо, был исключительный день, потому что, зайдя туда, Саша застала его сидящим за своим столом и нервно подергивающим ногой.
Игнат Матвеевич седой мужчина средних лет, худого телосложение с бородой, и маленькими злобными глазками был малоприятным человеком, знатным трусом и просто отменным негодяем, но так получилось, что он был единственный, кто дал Саше работу и кров над головой. Она же в благодарность старалась презирать его, как можно меньше. Но это, увы, получалось не всегда.