– Эй ты как? Все нормально? – кто-то трогает меня за плечо. Поднимаю глаза и вдруг ты. Неуловимая и вот такая близкая, стоишь напротив ерошишь свои короткие волосы.
«Я выжала все соки из своего мозга и мне все мало»
– Ну как тебе сегодня?
Ты стянула майку через голову. Твое тело в маленьких дрожащих каплях. Пот застилает твои глаза, намочил волосы и шею. Такой неуловимый тонкий запах. У меня кружится голова, мысли путаются, становятся бессвязными. Обжигающе холодная вода долетает до меня, стряхивает с меня этот сладкий дурман. Я вижу твои закрытые глаза, на лице бродит почти блаженная улыбка. Боже, как ты можешь стоять под этим арктическим холодом? Не понимаю…
Боюсь смотреть на твое тело. Мучительно отвожу взгляд. В уголках губ начинают образовываться еще неуловимые складки. Это вся боль прошлого, тяжелой печатью легла на твое лицо. Еще упругая грудь, полная силы и огня начинает чуть подвисать под собственной тяжестью. Фиксирую, автоматически не оценивая, просто люблю.
Бывают коллекционеры, они собирают разные предметы, гоняются долго за какой-то редкостью, а когда получают ее, то страшно горды собой – ни у кого нет, а у меня вот поглядите! – и протягивает каждому встречному-поперечному свою находку. И я такая. Но я коллекционирую тебя.
Чистый прозрачный воздух лизнул твою кожу, и пушок над верхней губой вспыхнул золотым. Так можешь смотреть только ты, с вызовом безудержной нежности, дразня и распаляя меня еще больше или вдруг вся в одну минуту сделавшись серьезной, твои глаза становятся нездешними и устремленными глубоко в самый звук и нервный танец нервных кистей, замерших на черно-белых клавишах. Все это ревностно фиксируется во внутренний каталог и оседает на внутренней полке. А после, скрывшись ото всех в самой глубине своей личности, я достаю свои диковинки и любовно перебираю их в памяти.
Когда ты злишься твои глаза становятся совершенно беспощадны, сжигая не только объект злости по большей части – меня, но и тебя. Я так не умею. Это неистовое пламя, есть что-то в нем особое, не ведомое мне. Бесстрастным внутренним затвором я впечатываю его в бумагу памяти. Или бьющееся во все стороны солнце, что выливается из тебя когда ты счастлива, мне не доступно даже такое солнце. Я ровным счетом и не понимаю, как можно вот так радоваться безрассудно и без оглядки? Танцевать на виду у людей, кричать потому что так переполняет что-то бескрайнее и яркое? Какая ты смелая и отчаянная в своем безумстве.