Октябрина повторяла исторические события, проверяла точность дат, характеры литературных героев, правописание, орфографию, пунктуацию. Нервничала из-за иностранного языка. Она чувствовала нехватку знаний для такого вуза, куда вознамерилась поступить. Но идти на попятную и не думала. Надо стучаться, и когда-нибудь кто-то непременно отворит.
Иногда звонил Вадим, раза два они посмотрели фильмы в отдалённом кинотеатре. При этом Октябрина постоянно думала об экзаменах. Первый из них состоялся на следующий день после творческого конкурса, который Октябрина выдержала блестяще. Потом были ещё два экзамена. Первый, сочинение, запомнился радостью. Классическая русская литература. Ее стихия. За грамотность Октябрина была спокойна. Она увлеклась и едва успела переписать работу с черновика на чистые листы – уложилась секунда в секунду.
Около метро её окликнул Вадим:
– Как дела, красавица?
– Кажется, хорошо…
– Почему же невесёлая?
Октябрина пожала плечами. Вадим забеспокоился:
– Ты ела? – Октябрина кивнула.
– О-о-о! Как всё запущено! Пойдём-ка! – он потащил её ко входу в метро.
Через две остановки они вышли на улицу. Довольно уютный зал кафе был немноголюден. Октябрина нехотя водила вилкой по тарелке.
– Ешь веселее! – ободрял Вадим.
Он шутил, рассказывал анекдоты, смешные истории. Октябрина молчала.
Потом они немного погуляли.
Октябрина вздохнула:
– Пора. Следующий экзамен через два дня. Нужно многое повторить…
– Жаль, – ответил Вадим. – Ну тогда пока.
Они долго прощались около Люсиного подъезда.
– Возьми меня с собой… Всё равно сегодня не будешь заниматься, – просил Вадим. – Чаю хочу!
Октябрина, слабо протестуя, сдалась:
– Хорошо, только недолго.
– Идёт! – обрадовался Вадим.
Квартира пахла тишиной. Несмотря на поздний час, в комнатах было довольно светло. Электричество не включали. Оба любили долгие сумерки, таким образом продлевая неуловимую особенность вечера: романтическая окраска неба, облаков, закат, солнечные переливы, постепенное угасание дня.
В сгущающейся темноте чужой кухни в них вошло необычное настроение, приподнятое и трепетное. Они примостились около окна. Сидели, не шевелясь, вплотную друг к другу