– Итак, члены бюро рекомендуют вам глубже изучать труды классиков, как политических, так и литературоведческих, больше читать, заниматься самообразованием, а не подражать модникам из «Иностранки…» На первый раз ограничиваемся внушением. Иди, Королёва! Иди и думай, как дальше будешь работать в партийной газете. Тебе, такой молодой, оказали доверие. Взяли в штат, а ты… в романтику ударилась… кхе-кхек-кхе… – парторг сокрушённо мотал головой. Голова его вихлялась слева направо, словно потеряв опору.
Невозможно поверить, что когда-то этот человек, будучи в звании младшего сержанта, отбил свою будущую жену аж у командира полка! Потом один за другим на свет появилось пятеро их детей. Его семью часто приводят в пример другим. Неужели этот человечек когда-то был способен на безумную отчаянность во имя любви? Говорят, он до сих пор не может надышаться на жену, а уж о детях и говорить нечего! И все они прекрасно устроены! В мужчине парторг считает главным качеством характера заботу о семье, а в женщине ценит гармонию качеств.
Вняв рекомендациям строго-неприступных членов партбюро, Октябрина перестала предлагать к публикации романтику любви, сменив её на романтику трудовых буден. А что в них такого предосудительного? Она натура увлекающаяся. Стала самоотверженно рассказывать читателям о повседневности, в которой ей открылась бездна интересного в экономических темах. «Романтика любви» до поры до времени накапливалась в домашнем столе.
Здесь, в редакции, были свои корифеи, чьё слово считалось единственно верным, и небезосновательно. Октябрина легонько приближалась к ним издалека. Два журналиста из промышленного отдела охотно разъясняли, на их взгляд, вполне доступные её пониманию экономические азы. Постепенно все трое, несмотря на возрастные различия, стали друзьями. Правда, доброжелательно-профессиональная дружба эта проистекала только на редакционной территории.
…Всё! Выбрала! Надо бы поторопиться, гость, поди, заждался выхода «в свет». Она наденет новые голубые джинсы и рубашку в розовую клеточку с короткими рукавами. Вадим тоже переоделся, не сговариваясь, в похожий на Октябринин наряд: джинсы, светлая рубашка. Приехал-то он в костюме… И во всем таком… парадном.
– Отлично выглядите! – одновременно высказались они.