– Я не стану отвечать, – сказал Франк с нескрываемым презрением, – Мотивы моих поступков относятся к высшим секретам государства и могут быть озвучены только в присутствии господ, имеющих права на владение этими секретами. Мне известно, что вы не входите в круг этих лиц и, следовательно, такими правами не обладаете.
Юник ничего не сказал. Он признал, что это дело не такое простое, как показалось сначала, что впереди подводные камни, преодолеть которые ему едва ли под силу, что он опять ввязался в события, которые заведут его туда, откуда не выбраться. Он с опаской и трепетом всматривался в сидящего перед ним совершенно спокойного человека, едва ли подозревающего, что его ждет. Он мысленно представил себя на месте несчастного и ощутил неодолимо накатывающий приступ тошноты и противной слабости.
– Где у тебя удобства? – обратился он к Винту, едва выговаривая слова от подступившей рвоты.
– Что ты имеешь в виду? Гальюн, что ли?
– Ну, да, – еле слышно произнес Юник.
– Там, – отмахнулся Винт. – По коридору, налево.
Юник едва втиснулся в тесные удобства, представив, как тяжко приходится широченному Винту. Его вырвало – завтрак не впрок. Дождавшись, пока ладонь, сложенная горсткой, наполнится струйкой теплой воды из-под крана, он прополоскал рот и смочил лицо. Немного полегчало. Преодолевая головокружение, сгорбившись, он шатко поплелся туда, куда идти ему совсем не хотелось.
Между тем, Винт трудился. Деловито сопя, специальными ремешками, которых у него был целый мешок, он раскреплял руки и ноги Франка к подлокотникам и ножкам прочного металлического стула, на котором тот сидел вызывающе прямо. Франк терпел, не сопротивлялся и вскоре был полностью обездвижен и беззащитен.
Юник с удивлением и тревогой наблюдал зловещие приготовления, но не вмешивался. Все его внимание было обращено на подследственного. В этом человеке ему никак не удавалось обнаружить внешние признаки, присущие, в его представлении, искусным врагам. Напротив, это был самостоятельный знающий себе цену мужчина тридцати с небольшим весен довольно приятной наружности. Его скуластое сухое лицо выглядело приветливым и серьезным, крепкое мускулистое тело было подвижно и наверняка тренировано регулярными силовыми упражнениями. Словом, это был отличный экземпляр исступленного – такого на улицах столицы встретишь не вдруг.