Мгновенно под опеку попадаю,
Как-будто, здесь остановились годы.
Здесь я всегда «немного похудела»,
Здесь я всегда чего-то не умею,
Здесь маме до меня всегда есть дело,
Она всегда поймёт и пожалеет.
Здесь у дверей, как прежде, без укора,
Вопросы, я их с детства заучила:
«Ой, как без головного ты убора?»,
«А носовой платок ты не забыла?
Я от опеки вечной раздражалась,
Вопросы эти глупыми считала,
Но вот, случайно, взглядом задержалась
На маминых руках, таких усталых.
И промелькнула жизнь перед глазами —
Всё детство, юных лет шальные страсти…
И поняла я – этими руками,
Вот в этом доме, создавалось счастье.
И стало страшно, что настанет время,
Когда вопросов не услышу глупых.
Раздавит душу мне сиротства бремя,
И в доме станет пусто, грустно, тупо.
Нет. Дальше углубляться я не стала
В ту безысходность и печаль без края.
Я маме в мыслях руки целовала,
Платок схватив и шапку надевая.
Тяжёлые дни —
Для чего нам они?
Вздыхаешь, скулишь,
А в окошке – огни.
Огням наплевать,
Им проблем не решать,
Им надо в ночи
Темноту освещать.
Я вдруг поняла,
Что не тою была,
Хочу огоньком быть,
Такие дела…
Проплывало облако над городом,
Розовое облако пушистое.
Вверх смотрели скучные прохожие
С лицами измученно-землистыми.
И мечтали взрослые, серьезные,
Бросить все дела необходимые,
Закопаться в вате нежно-розовой
И уплыть, счастливыми, с любимыми.
Спотыкались, заглядевшись пристально,
И в столбы врезались, фантазируя,
Закопавшись в пух небесный мысленно,
Вот такое облако красивое!
Посмотрел Господь на жизнь тернистую,
Пожалел людей, печалью меченных,
И послал им облако пушистое,
Чтобы, хоть немного, стало легче им.
Расстроено небо делами людскими
И плачет слезами, а люди с зонтами
Считают себя далеко не плохими,
Жонглируя в вечность своими грехами..
И глядя на небо, ругаются люди:
– Когда уже солнце, когда уже лето?
Когда, наконец, замечательно будет?
И просят тепла и лучистого света.
И всем недовольны, всего-то им мало,
Границы желаний все шире и шире,
Вздыхая, зонты раскрывают устало,
А небо безудержно плачет о мире.
И снова мордой об асфальт…
И снова встали, отряхнулись:
Видок убит, прикид помят,
Враги довольно ухмыльнулись.
Но мы лишь учимся летать,
Не так-то просто в небо сразу.
Врагам, конечно, не понять,
Но дела нет до них ни разу!
Когда-нибудь мы воспарим,
И полетим над головами.