– Остановитесь! – поднял руку Жамбал Базар.
– А-аа, ты еще меня матерью назови! – подпрыгнула в истерике старуха. – За что ты не любишь людей? Пусть никогда не возродится твой род, пусть голова твоя превратится в череп, пусть засохнет и умрет твое семя, дохлый куцан!
Люди онемели и стали бесшумно расходиться, стараясь не попадаться на глаза Ундэр Хандаме. Жамбал Базар молча прошел к своему коню и ускакал в степь. Обида вздымалась в груди и душила. За что его не любит старуха? Что он ей сделал? Он не верил, что черная старуха – ведьма.
Они прожили с Долгор год, мечтали о ребенке. Но жена так и не забеременела. Они должны были хорошо жить, у них было уже около тридцати своих овец, председатель колхоза обещал построить на стоянке хорошую кошару и дом вместо круглого жилища, сплетенного из тальника и обмазанного глиной и коровьим пометом. Но вдруг в начале лета приехала на телеге Ундэр Хандама. Все рухнуло!
– А-аа, прижились, паршивые собаки! – Завопила ведьма, уверенно входя в жилище-юрту и пронзая взглядом опешивших молодоженов и бабушку Дариму.
С божницы взирали боги, Жамбал Базар молчал, боясь их прогневить, ведь Ундэр Хандама теперь считалась его матерью.
– Я думала, она поголодает и вернется! А они тут богатеют, несчастные! Что за дохлятину тут варите! – продолжала вопить неистовая ведьма и пнула крепким сапогом-гутулом котел на треножнике, где бурлил ароматный суп с мелко нарезанной лапшой. Котел опрокинулся, огонь зашипел и зачадил. Поднялся пар, в жилище-юрте стало дымно, запахло подгорелой лапшой.
– Собирайся! – кричала Ундэр Хандама на дочь. – Поедешь домой! Нечего тебе тут делать с этим дохлым куцаном, которого никто не уважает. Я старая, кто будет смотреть за мной? Будешь женой нашего соседа, Толстого Дондока.
– Вы могли бы жить с нами, – заикнулся Жамбал Базар.
– С вами? – взвизгнула, подпрыгнув, ведьма. – Ундэр Хандама никогда не объедала нищих и грязных, как ты, дохлый куцан. Пусть у тебя никогда не будет детей, чтоб ты, подох, паршивая обезьяна… Собирайся, Долгор, иначе я сделаю так, что твой куцан и старуха помрут тут же! – истерично завопила ведьма.
Долгор заплакала, потом молча оделась и вышла. Бабушка Дарима молилась богам. Стойбище прислушивалось.
– Проклинаю, проклинаю, проклинаю весь твой род, пусть не будет у вас жизни, пусть несчастья преследуют вас! Ты ниже, ниже, ниже нас, ты недостоин жить с людьми! Ты кто такой? – вопила ведьма, нагружая телегу вещами дочери.