– Не огорчайся! Ты будешь сильным. Тебе надо каждое утро поднимать тяжелый камень, таскать за оглоблю телегу, мять гужи и подниматься бегом на высокую гору… Пойдем ко мне арсу пить, это полезно, а шкурки отвези отцу.
Обрадованный Хармай поплелся под смех людей за Барбу Жаргалом. Мархай пусть поднимает только теленка, а Хармай будет ворочать камни, таскать телегу и подниматься бегом на Шахалан и станет самым сильным в степи.
Он поскакал домой с притороченными к седлу шкурками. Почти закрывая солнце, низко летели, перекликаясь, армады гусей к торейским озерам, где наивный Мархай ждал хитрого Хармая.
Много людей собирается к осени в доме-трактире купца Губельмана, где работницы-бурятки готовят и подают к столам бузы, хошхоноки, эреэлжэ, убсуны, бараньи головы, арсу и айрак.
– А не помните, дядя Жаргал, как Мунхэ Мунтя боролся с медведем? – спрашивал Бухэ Сантя у Барбу Жаргала. Пучеглазый Мархай прищурился, узкоглазый Хармай выпучил глаза. Они пододвинулись к рассказчику. Старый Барбу Жаргал рассмеялся:
– Как же не помнить! Его тогда здорово обманули злые люди. Погибнуть мог Мунхэ Мунтя. Он же дураковатый от рождения…
Собравшиеся окружили стол, за которым сидели Барбу Жаргал, Бухэ Сантя и Мархай с Хармаем. Все пригнали на станцию скот. Подошел и старик Губельман, сел, подперев щеку сухим и смуглым кулачком.
– Однажды люди сказали дураковатому Мунтя, что в лесу спит сильный человек, который оскорбляет его и хочет побороться с ним, – начал, оглядывая собравшихся веселыми глазами, Бухэ Сантя. – Они его даже в лес привели. А там – берлога, пар идет… Зимой это было. Расковырял дурак берлогу жердиной, а оттуда медведь с ревом выскочил…
Бухэ Сантя снова оглядел слушателей и замолчал.
– Дальше! – крикнули нетерпеливые. Помолчал Бухэ Сантя, поскреб ручищей свою рыжую бороду и неожиданно закончил:
– Убил дурак медведя! Пришел весь в крови, израненный. Сказал, что человек в лесу оказался опасным, дрался, но был слабее Барбу Жаргала. Ругался: почему не предупредили, что он левша… В чем дело? – рассказчик остановился.
Стены дома сотрясались от хохота, смеялся, утирая слезы, и старый Губельман. Когда шум затих, Бухэ Сантя положил свою большую руку на плечо старого Барбу Жаргала и гордо сказал:
– Вот дядя Жаргал. Однажды, когда я буйствовал пьяным, он свалил меня вместе с конем. Толкнул и свалил! А когда Николай-хан был еще наследником и приезжал к нам, был большой праздник. На этом празднике дядя Жаргал победил всех. Вот с кем сидим, люди!