Похолодало, и снова огромное багровое солнце повисло над степью и Ононом, тальники и сопки быстро темнели. Жаргалма проснулась и испуганно огляделась, но, увидев спящего Жаргала, стреноженных коней, успокоилась. Она смотрела в матово-смуглое лицо мужа… А сердце ее плакало. «Как маленькие телята мы радовались на лугу… Ты – мой изюбрь, ты – мой жеребец, ты сказал, что придешь ко мне, и пришел. Ты всегда делаешь то, что говоришь… Мне не страшно с тобой! Ты сказал, что человек не может выбирать, у человека должен быть один выбор, один путь… Вот почему ты сказал, что с этими людьми нельзя жить… Ты сказал, что они могут сделать что угодно и как угодно Ты сказал, что они не любят жить. Ты сказал, что они будут делать тяжелую и грязную работу, плохо делать, что никогда счастье не посетит их. Ты сказал, что они больше никогда не будут шить красивые одежды, валять войлок, мастерить серебряные ножи и чаши, что они никогда не наполнят эти степи и долины табунами и отарами. Они будут лизать руки тех, кто будет их кормить и убивать… Они никогда больше не смогут накормиться самих себя. Кто тебе сказал это? Ты стал совсем другим после тюрьмы. Ты сказал, что любое животное лучше их. Как людям жить на Земле? Я ничего не понимаю, но я верю тебе и жалею людей… Они хотели убить тебя, а ты не хотел, мой маленький черноголовый Будун Хузун с любопытными глазами… О, боги, есть ли на земле место для Жаргалмы и Жаргала?» Она вытерла кончиком платка выступившие слезы и тронула за плечо Жаргала. Он вскочил мгновенно.
– Впереди сосновый бор, дальше – степь. Это не наш аймак. Тут живут хорошие люди, им нет дела до того, кто и как живет, – сказал он, разминая шею и голову. – Ложь начинается за Ононом… Ладно, собирайся.
Небо было густым и звездным, сияла серебристая луна, освещая сосновый бор, Онон и разомлевшие от сладкой дремы травы. Жаргал, ссутулившись и чуть боком, покачивался в седле, тускло поблескивало дуло карабина. Жаргалма думала, что может так ехать за ним бесконечно под мерный скрип седел и мягкие удары селезенок коней. Тишина… Они… Луна и звезды над степью…
С того самого дня, как Жаргала увезли в черной машине, Жаргалма жила в каком-то тяжелом и больном сне. Но он вернулся, как и обещал. Через девять лет! Жаргалма пришла в свою юрту уставшая и искусанная комарами после дойки коров, начала разжигать очаг, как услышала голос, и сердце ее обмерло, похолодев, от страха.