Ольга покачала головой:
– Я вижу, вы не совсем верите, что все было именно так. Но так и было. Все улики прямо и косвенно указывали на Федотова. Дело закрыли быстро, и за пятнадцать лет не появилось никакой другой версии. Да, в такое трудно поверить. Дядя тоже твердил, что не верит в заключение следователя, разбирательство слишком быстро прекратили, чтобы не возиться. Он пытался обелить память Федотова, ведь они были друзьями, но у него ничего не получилось. Все улики, которые дядя отыскал для оправдания Федотова, тоже указали на него. Получился обратный эффект.
Девушка встала, откинула назад голову, расправляя затекшие плечи:
– Поздно, давайте-ка спать. Если вы не против, можете устроиться здесь. Я сейчас принесу белье. Ванная на первом этаже.
Ольга вновь заговорила уверенным голосом Штромма, словно давая понять, что все объяснения и споры закончены. Александра невнятно поблагодарила. Она была одновременно возбуждена и подавлена всем случившимся и услышанным за этот бесконечный день. Ей хотелось уснуть и не видеть снов.
– Да, попугая после смерти Федотова забрал к себе дядя, – внезапно заявила Ольга, останавливаясь на пороге. – Он жил еще долго… Ужасная птица! Этот попугай жутко кусался, нападал даже на тех, кто его кормил леденцами. А клюв – как плоскогубцы! У Федотова пальцы были в шрамах, когда заживали одни укусы, появлялись новые. Эти пальцы я и вспомнила.
– То есть?
– У того, кто ударил меня в темноте по лицу, пальцы были шершавые, словно иссеченные. Но, конечно, я это вспомнила не сразу… Позже, когда меня подлечили в больнице и со мной стало возможно разговаривать. Я ведь была единственным человеком, который столкнулся с убийцей той ночью. Шок, темнота, ранение – что тут вспомнишь… Но, когда я сказала, что рука, толкнувшая меня, была вот такой, шершавой, колючей от рубцов, дядя даже подскочил. Меня опрашивали в его присутствии и при маме. Он в лице переменился, кажется, в этот миг сам понял, что не прав, защищая Федотова. Больше он ни слова в его защиту не сказал. Хотя… Это уже ничего не добавило к заключению следствия.
Она вернулась через несколько минут со стопкой свежего белья, пахнущего лавандой. Попыталась застелить постель, но Александра настояла на том, что сделает все сама. Ольга попрощалась и ушла. Александра выбрала из стопки большое банное полотенце. Когда художница вышла в коридор, свет был уже погашен всюду, лишь лестница слабо озарялась снизу маленьким ночником. Ступени поблескивали в темноте.