– Что же требуется от меня? – осведомилась Александра.
– В данный момент – терпение, – шутливым тоном заметил мужчина. – Я пытаюсь донести до вас суть проблемы.
Александра, почувствовав неловкость, замолчала. Перед ней сидел клиент, на данный момент – единственный на горизонте. Экономический кризис не пощадил среду коллекционеров. Продавалась или самая ходовая дешевка, на которой нельзя было заработать, или редкости, которые в самом деле были уникальны, цена на них никогда не падала. Средний слой товара почти не двигался, а именно он кормил перекупщиков вроде Александры. Желающие отреставрировать картину тоже встречались не часто. Эдгар Штромм, кем бы он ни был, казался настоящим подарком судьбы.
– Вам доводилось иметь дело с коллекционерами янтаря и старых пластиков? – спросил Штромм, убедившись, что его внимательно слушают. – Вы говорили, что не знакомы с этой средой.
Александра отрицательно покачала головой.
– Это совершенно особенные люди, – Штромм улыбался, но его маленькие голубые глаза были холодны. – Они живут в замкнутом мире. В своей Янтарной комнате, если можно так выразиться. И выхода из нее нет. Кого однажды зачаровал янтарь, тот навсегда останется его рабом. Таким был и мой друг, чья коллекция выставлена на продажу. Наверняка вы не слышали его имени. Игорь Исхаков был настоящим фанатом янтаря.
Александра вновь покачала головой. Это имя она слышала впервые.
– Он собирал не только янтарь, он собирал также копал – это недозревший, молодой янтарь, а также старинные пластики, давно снятые с производства. Люцит, бакелит… У него в коллекции был уникальный резной целлулоид, он приобрел его в Париже, целый сундук разом. Продавала полусумасшедшая старушка, бывшая модель Коко Шанель. Да, конечно, во всех случаях, кроме янтаря, я говорю об изделиях, а не о кусках материала. Янтарь в его коллекции был и кусковой, необработанный. Но…
Штромм сделал паузу, словно готовясь к решительному шагу.
– Речь в нашем случае пойдет не о янтаре. Что вы знаете о таком материале, как бакелит?
Александра пожала плечами:
– Ничего, абсолютно. Это синтетика?
Штромм, усмехнувшись, потянулся к своему пиджаку, висевшему на спинке соседнего стула, порылся в карманах и бросил на стол перед Александрой два маленьких полупрозрачных кубика темно-медового цвета. На каждой грани кубиков виднелись белые точки, нанесенные краской, – от одной точки до шести.