«Теперь она свободна. Наши слезы желают счастья ей»[12], – сказал об этом Гёте.
* * *
От нас не зависит, где мы появимся на свет, но также не зависит от нас и то, где мы умрем. Единственное, что мы сами можем определить, – место своего последнего упокоения. Наша мама за сорок с лишним лет до своей смерти назначила местом своего последнего упокоения Танжер. Каждый месяц она вносила определенную сумму в счет обеспечения посмертной транспортировки своего тела в Марокко. Когда ей задавали вопросы по этому поводу, она всегда отвечала: «Договор есть договор».
И теперь настал этот срок.
Мы едем в мечеть в берлинском районе Ной-кельн. Здесь тело обмыли по мусульманскому обычаю. Траурные молитвы были недолгими, к моему облегчению, так как от горя я почти не мог слушать и не мог смотреть на скорбные лица пришедших проститься с мамой. Мои глаза отказывались видеть внешний мир, были обращены внутрь.
Перед мечетью стоял светлый похоронный автомобиль, его кузов ярко блестел на солнце. Я притронулся к кузову ладонью, тот был обжигающе горячим, но я не убрал руку, хотя ощущал физическую боль. Я осмотрел автомобиль, словно опытный инспектор по технике безопасности, и нигде не обнаружил кондиционера. Подошел водитель, я спросил о кондиционере. Водитель пожал плечами: «Кондиционер? Зачем? Я поеду ночью». Я был ошеломлен. Он сказал, что повезет тело в Дюссельдорф по этой-то безумной жаре. «А когда же наша мама будет доставлена в Танжер?» – спросил я, невольно повысив голос. Он ответил: «Не знаю». Меня охватила ярость. «Нет, я этого не допущу, ни за что!» – выкрикнул я, хотя не имел понятия, как быть в таком случае. Однако я постарался ничем не выдать своей растерянности. «Мириам, вот кто может нам помочь… Мириам», – пробормотал я.
Мириам – это добрая фея марокканского посольства. Неизменно улыбчивая, неизменно готовая помочь. Было два часа дня. Что делать? Да и на месте ли Мириам? Я набрал ее номер. Вокруг было очень шумно: на улице оживленное движение, шум автомобилей, рядом с мечетью шла стройка, на которой работал экскаватор, вокруг меня раздавались громкие голоса. Телефон не был отключен, и после шестого гудка кто-то ответил. Мириам! Как же я обрадовался, услышав ее голос… Потом все происходило быстро, очень быстро, быстрее, чем я мог надеяться, и без лишних слов. Марокканское посольство пришло нам на помощь. Мы могли ехать с телом нашей мамы прямо в аэропорт.