«Небольшое путешествие» затянулось на два года боевых действий, и хотя Буонапарте не обрели в них ни мировой славы, ни великого богатства, вели они себя достойно.
Корсика братьям понравилась, и они остались на ней даже после того, как Орсини покинул надоевший ему своей непредсказуемостью остров. Один из них умер бездетным, а другой, как гласит легенда, и стал тем самым Буонапарте, от которого повел свою генеалогическую линию будущий завоеватель Европы…
В два часа пополудни 17 мая 1768 года в Бастию вошла красавица-шхуна «Святая Юлия». На ее грот-мачте гордо развивался флаг с изображенным на нем профилем африканца с белой повязкой на лбу – символом республики Корсики.
На шхуне царило всеобщее веселье, и только помощник капитана Джулиано Альтобелли, стройный молодой человек лет двадцати восьми с благородными манерами и внешностью, был, на удивление всей команды, хмур и неразговорчив.
Но еще больше он поразил своих товарищей, когда попросил разрешения покинуть «Святую Юлию» сразу после швартовки.
По неписаным корабельным законам никто из команды не сходил на берег до тех пор, пока не были исполнены все формальности и не распито несколько бутылок вина.
Капитан удивленно взглянул на помощника, но от распросов воздержался. Но когда Альтобелли спускался по трапу, один из его приятелей не выдержал.
– К чему такая спешка, Джулиано? – с нескрываемой иронией спросил он. – Соскучился по Марии? А может, – коротко хохотнул весельчак, – тебе не терпиться проверить, не выросло ли у тебя за время отсутствия на лбу что-нибудь твердое?
К счастью для балагура, Альтобелли не слышал его глупой шутки, иначе ему пришлось бы плохо. На палубе никто не улыбнулся, а капитан недовольно взглянул на шутника.
– Смотри, – покачал он головой, – Джулиано не из тех, кто пропускает подобные шутки мимо ушей… И мой тебе совет, Пиетро: не шути с огнем!
– Извините, капитан, – смиренно склонил голову матрос, – больше не буду!
– Ладно, Бог с ним, с Джулиано, – улыбнулся капитан, – а нам пора отметить возвращение!
Когда пирушка была в самом разгаре, Джулиано был далеко. В запряженной четверкой превосходных лошадей карете он во весь опор летел в Корте.
За всю долгую дорогу красивое лицо молодого офицера так ни разу не просветлело, а когда он подъезжал к резиденции Паоли, оно стало еще мрачнее.