Черные фигуры, одетые в подрясники, со скуфьями на головах, ничем не отличались от простых монахов.
Звон умолкал, и в просторном храме, тускло освещенном лампадами, появлялся царь.
Сгорбленный, с лицом изрезанным глубокими морщинами, в длинной мантии, с посохом игумена в правой руке, он производил впечатление инока-молитвенника.
Начиналась служба, которая длилась часа три-четыре. Служил священник, но царь все время находился в алтаре и клал земные поклоны.
Делал он это так усердно, что на лбу у него постоянно была опухоль. Такого же усердия он требовал и от «братии».
Царь строго следил за тем, чтобы все опричники посещали эти ночные службы.
Ослушникам грозила суровая кара: заключение в сыром подвале, почти без пищи, на десять-пятнадцать дней.
После обедни за трапезой, когда веселая братия объедалась и опивалась, царь за аналоем читал поучения отцов церкви о посте и воздержании.
Опричные пиры были далеки от идеального монашеского аскетизма.
Описавшие опричный «монастырь» служившие в опричнине ливонские дворяне Иоганн Таубе и Элерт Крузе рассказыввали, что «каждому подается еда и питье, очень дорогое и состоящее из вина и меда».
Попойки сменялись долгими и изнурительными богослужениями, подчас ночными.
Таубе и Крузе рассказывают, что время, которое царь Иван проводил за церковной службой, вовсе не было потрачено даром.
«Все, что ему приходило в голову, – отмечали они, – одного убить, другого сжечь, приказывает он в церкви».
Между пиром и церковной службой царь ходил в застенок.
«И есть свидетельство, – пишут те же авторы, – что никогда не выглядит он более веселым и не беседует более весело, чем тогда, когда он присутствует при мучениях и пытках до восьми часов».
И далеко не случайно, что при таком образе жизни тридцатилетний Иоанн выглядел дряхлым стариком. Желтая, морщинистая кожа обтягивала череп, на котором не осталось почти ни одного волоса.
Небольшие серые проницательные глаза погасли, всегда оживленное лицо осунулось, на голове и в бороде от прежних волос уцелели только остатки.
«Вокруг суставов длинных костей конечностей, – написано в медицинском отчете и вскрытии гробницы Ивана Грпозного, – возникли гребни и наросты остеофитов; особенно сильное разращение их обнаруживается во всех местах прикрепления мышц.
Такого образования остеофитов мы не наблюдали ни у 72-летнего Ярослава Мудрого, ни у адмирала Ушакова в 71 год, ни у Андрея Боголюбского в 63 года, а между тем царю Ивану в год его смерти было всего 54 года».