— Тебе придется постараться, чтобы, во-первых, добраться туда. А
во-вторых, найти хоть что-то, хоть малейшую мелочь, которая тронет
моё сердце там. Осквернишь могилы незнакомцев? Вырежешь всех людей
под корень? Не оставишь камня на камне? Это вызовет лишь смех над
глупостью человека, потратившего столько усилий ради моей улыбки, —
покачал головой я. — Я осознал себя как разумное существо из плоти
и крови, далеко не в богато украшенной колыбели. Мои предки – люди,
из коих по меньшей мере один был чародеем. Это факт, иначе бы я не
получил силу, которой обладаю.
Я вздохнул, прежде чем продолжить:
— Но их мирское влияние не коснулось меня, золото не обогатило
меня, правильное воспитание не сделало меня лучше ни духовно, ни
морально, ни физически. Я жил среди сточных канав, делил пищу с
крысами и рос среди безумства изголодавшейся толпы безнравственных
крестьян. Позже среди бродяг в лесных чащобах. В местах, где смерть
приходит не по естественным причинам, то есть от прожитых годов или
болезней. Но я пережил все невзгоды. Не благодаря добрым людям,
которых ты не способен убить, в силу их полного отсутствия.
Благодаря своей стойкости. Поверь, мой плохо соображающий враг,
среди моего окружения нет никого, кого ты можешь уничтожить,
нагадив мне.
— Зачем признаваться в слабости? — спросил он, пряча палочку за
спину, намереваясь что-то наколдовать.
— Слабость – в умах необразованного стада, а сила – в умах более
компетентных и образованных людей. Если я заявлю, что я великий
магистр магии и сильнейшее существо на Континенте, ты, безусловно,
встретишь смерть со смирением, сознательным самоуничижением с целью
борьбы с тщеславием и гордостью. Однако, узнав, — улыбнулся я,
приподнимая руки, заставляя ладони покрываться желтым пламенем. —
Что тебя изничтожит человек, родом из канавы, которому, ко всему
прочему, нечего и некого терять. Ты не сыщешь большего позора перед
смертью.
Невольно я почувствовал удовлетворение от предвкушения того, как
омерзительный лик змееподобного выродка накроют огненные языки,
очернят мертвецки бледное лицо гарью. Как взгляд, наполненный
ненавистью, переполнится страданиями от застилающей пелены пепла.
Как дыхание, шипастое и омерзительное, прервется хриплым кашлем
вслед за вскриками агонии. Пламя в моих руках станет не просто
методом убийства.