Кольцо, определенно, не только артефакт, но и символ рода, раз любой, кто заметит его, сразу меняется в отношении к «обычному» человеку.
– Лошадей в деревне купил, тут не так далеко, и юбку тебе. Не особо красивая, но лучше, чем голыми ногами сверкать.
Это он правильно, потому что мы в его багаже вторых штанов не нашли, и я сейчас ходила в повязанном поверх рубашки покрывале.
Вроде бы ничего особенного, но такая забота трогала. А мое сердце всякий раз начинало барахлить, стоило нам случайно соприкоснуться.
Я не хотела становиться сентиментальной барышней, но это происходило само и приносило странное удовольствие.
***
Ехать, действительно было недалеко. Аромат моря я уловила, когда на горизонте его и в помине не было. Смесь йода, соли, сухой травы, мокрой древесины. Я втягивала воздух, будто надышаться не могла, хотя, наверное, так оно и было.
Что чувствует человек, впервые увидевший настоящее море? Вот такое, лазурное, чистое и удивительно спокойное. Оно было наполнено непередаваемой гаммой тонких оттенков – от молочного до нежно-голубого, и вызывало в моей душе чистейший восторг. Я всматривалась в морскую гладь до боли в глазах, но всё померкло, когда увидела рядом с кораблем сутулую фигуру Пита.
Я пришпорила лошадь. Неслась к заветной цели, словно нагоняемая дикими духами, а едва показался песчаный пляж, спешилась и побежала. Ни секунды не хотела ждать, потому что даже издалека видела, как Пит расстроен. Запрыгнула на него, обхватив руками и ногами – не отдерешь, ведь знала, что он будет пытаться. Но вместо этого была сжата в медвежьих объятиях.
– Жива… – прошептал Пит, еще крепче стискивая мое тщедушное тельце, а потом, отстранив, добавил. – Это хорошо. Как с острова выберемся, сам убью. За каждый мой седой волос ответишь!
Я в ответ снова к нему прилипла, без слов показывая, что готова понести любое наказание.
Нас даже Радер не донимал. Остановившись немного поодаль, он теперь разговаривал с капитаном корабля. Зато Пит, мало того, что смотрел на меня подозрительно, так еще и шипел всё время на ухо.
– Как вообще можно быть такой безответственной? Ты о себе не думаешь, обо мне тогда вспоминай иногда или отце. Я ведь сразу сообразил, что ты замышляешь что-то, но спрашивать при свидетелях не стал. А надо было бы!
Я кивала только. Глазами следя за Радером, в каждом движении которого теперь сквозила звериная грация. Интересно, это я раньше слепой была, или он сейчас намеренно провоцирует Пита на определённые выводы?