Потом начался местный шопинг. Во всяком случае, мне это живо
напомнило продажу рабов на невольничьем рынке (как я это себе
представлял со школы). Дамочки стали прогуливаться вдоль строя.
Совершенно не обращая внимания на нашу реакцию, они подозвали
начальника охраны, и тот на полусогнутых рассказывал им что-то о
привлекших к себе внимание зеках. Хотя, по-настоящему понравились
только двое. Мужики крепкие, высокие. Им и зубы посмотрели, и мышцы
пощупали. Ну точно, рабов выбирают. Остальным внимания было
несравнимо меньше. А до меня (я стоял с краю) и вообще дошла только
одна. Причем, в весьма плохом настроении. Скривив презрительно
мордашку, вперилась в меня взглядом. Мне в это время уже всё
надоело, и в голове вертелась только одна мысль – будут ли нас
сегодня кормить и когда. Так что на её злой взгляд я отреагировал
совершенно равнодушно, и это её, похоже, зацепило. Дело в том, что
остальные зеки, как я заметил, при приближении дамочек начинали
дергаться как от испуга. Постояв передо мной и не дождавшись
никакой реакции, она вообще взбесилась и оскалилась на меня как
волчара, причём буквально - клыки у неё оказались весьма приличные.
Вот тут я очень удивился - не каждый день симпатичная женщина
скалится на тебя так. Вампирша, что ли? А что ещё придет в голову
после уймы всех наших фильмов ужасов и книжек для детишек? Хотя по
фильмам, вроде, на солнышке они ходить не должны, а эти гуляют. А
кто тогда она? Может, с таким дефектом уродилась? Видя мой ступор,
вампирша медленно закрыла рот и сама с удивлением уставилась на
меня. Потом что-то про себя решила, сморщилась, как будто хотела
сплюнуть, но воспитание не позволило. Подозвав стражника, о чем-то
поговорили. Резко крутанулась, и, не оглядываясь, ушла к общей
группе. Закончив осмотр, дамочки собрались все вместе и что-то
начали обсуждать. Мне даже показалось, что они бросали между собой
жребий. Затем вперед вышла первая. С довольной улыбкой забрала
одного из пары лидеров нашего смотра и тут же умотала. Вторая
забрала следующего и тоже ушла. Третья подошла к нашему строю уже
без улыбки. Ещё раз пройдясь вдоль строя, она пренебрежительно
махнула рукой и тоже ушла. Четвертая сделала также. А вот пятая
подошла к строю уже в самом поганом настроении. Видя её поджатые
губы и раздувающиеся ноздри, других вариантов не возникало.
Пройдясь перед строем, она вдруг остановилась и начала что-то зло
выговаривать. Когда она закончила, на минуту повисла гнетущая
тишина. Затем женщины молчком отправились на трибуны, по нашему
строю пронесся вздох обреченности, а стражники двинулись к нам,
неся какие-то свертки. В них оказались самые разномастные мечи,
сабли, ножи. Идя вдоль строя, стражники перед каждым зеком метрах в
пяти бросали что-нибудь из оружия. С меня сняли кандалы и бросили
передо мной ржавый меч. Пока раздавали оружие, никто даже не
пошевелился. Я сначала подумал, что это из-за лучников, которые
пристально следили за нами. Но поглядев на остальных, увидел у всех
на лицах обреченность. Хорошо, что я не понял ни словечка, поэтому
и мог ещё воспринимать окружающее более-менее спокойно. Судя по
приготовлениям, нас хотели свести в гладиаторских боях. Ну что ж,
не самая плохая смерть. Во всяком случае, быстрая. Однако
действительность оказалась проще и страшнее. Злюка во время
приготовлений нервно расхаживала по другой стороне арены. Когда всё
было готово, она вышла на середину арены и что-то резко
скомандовала. И начался кошмар. Весь строй зеков бросился к
лежащему на земле оружию. Похватав его, они, кто поодиночке, кто
группами пошли на злюку. Та рассмеялась, и сама пошла на них. А
дальше началось избиение беспомощных людей. У зеков просто не было
шансов – злюка превосходила их несоизмеримо, и во все стороны
летели брызги крови и отрубленные части тел. Я как зачарованный
смотрел на эту бойню. Нереальность происходящего вдруг оформилась у
меня в отчетливую мысль – это не Земля. Не может быть такой дикости
у нас, чтобы вот так, для развлечения, убивать людей. И жить мне
осталось несколько минут. Но вдруг взыграла моя гордость (или хотя
бы её остатки). Совсем не такой представлял я свою смерть. Умереть
от голода и болезней – с этим я почти смирился. Но быть зарезанным
как скот какой-то психованной бабой для развлечения?! И как часто
бывает в минуту приближения смерти, я поднял голову к небу и
зашептал: