А стандартными методами его добыть
было невозможно, ибо в необработанном виде он детонировал от любой
ударной нагрузки. Стоило мне опрокинуть вагонетку с твёрдой рудой,
как вся шахта в тот же миг перестала бы существовать. Поэтому её
перемалывали специальными алмазными дисками в пыль, дабы
минимизировать вероятность детонации.
Всего в смене трудилось около двухсот
человек, а концентрационный лагерь насчитывал немногим меньше
тысячи. Обычно мы работали в три смены, и ясное дело, выходные
здесь были не предусмотрены.
Сравнивать со временами Великой
Отечественной было бы некорректно, ведь нас кормили относительно
хорошо. Да и в реалиях этого мира вполне нормально отправлять рабов
на столь опасную и сложную работу, но использовать детей…
Нет, это не лезло ни в какие ворота!
Я и в прошлой-то жизни не знал жалости, а сейчас у меня буквально
были развязаны руки. Хоть и скованны ноги.
Но это ненадолго.
Тем временем я добрался до лифта.
Затолкал вагонетку на платформу и нажал на большую красную кнопку.
Загудели электродвигатели, покрытые пылью шестерни с противным
скрипом начали поднимать платформу.
Охранники находились примерно на
двадцать метров выше забоя и в самый низ они спускались крайне
редко. Оно и понятно, ведь в помещении охраны поддерживалась
комфортная температура. А самое поразительное, что нас охраняло
всего лишь семь бойцов, у которых даже не было огнестрельного
оружия. Шальная пуля могла привести к детонации всей руды, поэтому
поляки использовали электрические дубинки и дальнобойные
шокеры.
С одной стороны, могло показаться,
что столь низкое количество надзирателей провоцировало рабов на
бунт, но такая возможность практически полностью отсутствовала. Два
человека постоянно находились в защищённой комнате и наблюдали за
мониторами, выступая в роли последней линии обороны. Им было
достаточно нажать на одну кнопку, и все двери будут заблокированы,
а на поверхность уйдёт сигнал тревоги.
А за любую попытку побега рабов
отправляли на нижний уровень. Там не было ни кондиционеров, ни
света, и смерть наступала всего за пару часов. Сложно описать, что
чувствовали приговорённые к казни, сидя в темноте и постепенно
умирая от жары. Многие в лагере утверждали, что лучше разбить себе
голову об стену или погибнуть в схватке с надзирателями, чем
отправиться на нижний уровень.