- Что делать будем? – толстяк перевел взгляд на Владимира
Петровича. – Я так понимаю, поговорить с ним мы сейчас не сможем?
Ожидать несколько часов пока он проснется, глупо. Мы все люди
занятые, у каждого много дел.
- Похоже, да, - мрачно подтвердил хозяин. – Мне Бобков звонил.
Очень злой был. Ему уже сообщили. С нами не ссорился, выражения
выбирал, но выразил недовольство нарушенными договоренностями и
попросил отпустить директора «Ники» как можно быстрее. Добавил, что
если к утру его не увидят, друзья Елизарова дадут большую
пресс-конференцию, в том числе международным СМИ. Расскажут свою
версию о кровавом КГБ и о конфликте с нашими детишками.
Представляете, какой скандал начнётся?! Как я понял, у них ещё и
возможности выхода на телевидение есть. Причем не только на
наше.
- А ты что ответил? – помрачневший крупный седой мужчина резко
дернул вниз расслабленный узел галстука и шумно выдохнул.
- Что я мог ответить, Борис Алексеевич? – пожал плечами тощий. –
К тому времени информацией, что там произошло, не владел. Сказал,
договоренностей не нарушали, возможно, кто-то из наших захотел с
ним поговорить. Пообещал разобраться. Если кооператор у нас,
отпустим.
- Так что, переговорить с ним сейчас никак? – уточнил мелкий в
костюме цвета морской волны.
- Никак Николай Игнатьевич, - подтвердил полковник. – Агент
«Леди» вырубила его спецсредством – иглой с парализующим и
усыпляющим препаратом, в грудь влепила. Антидот, чтобы быстро
привести в чувство, есть. Но специалисты рекомендуют его
использование только в самых крайних случаях. Имеется вероятность
серьезных последствий вплоть до летального исхода. Мы же не будем
так рисковать?
- Не будем, - чуть помедлив, недовольно буркнул Владимир
Петрович. – Только конфликта с Бобковым нам сейчас не хватает для
полного счастья. Если бы вопрос с Елизаровым стоял остро, можно бы
было наплевать на его оскорбленные чувства. Вероятность
международного скандала намного хуже. Сами знаете, как Михаил
Сергеевич к этому относится. Если есть хоть малейшая вероятность,
что мы не сможем его предотвратить, такого развития событий следует
избегать. Засветка для нас смерти подобна. После неё нам даже
сельмагом в глухой деревне управлять не доверят. Если начнут копать
глубоко, представляете, дальнейшие последствия? Это в Союзе мы
можем всё, или почти все. А над иностранными СМИ контроля не имеем.
Зато они могут повлиять на самого. Мы же хотели с кооператором
договориться, как сказать, подстраховаться и предложить выгодные
проекты, от которого ни один нормальный бизнесмен не откажется.
Сейчас это будет сделать сложнее. Думаю, после всего произошедшего,
Елизаров будет очень зол. И неважно, что он скажет. Наше
предложение воспримет за слабость, может попытаться сесть на
голову. В любой момент может сделать пакость. Уголовники – люди
злопамятные и мстительные.Тем более мы все вопросы легко порешаем и
без него. Придется обойтись без подстраховки, после всего
произошедшего, она невозможна. Пока невозможна. Пусть пройдет
время, он успокоится, придет в себя, а там решим, стоит ли что-то
делать дальше.