Сейчас же всю свою нерастраченную отцовскую любовь Джон дарил
двум воспитанникам - Эддарду Старку и Роберту Баратеону. И, надо
сказать, ему требовалась вся его воля, чтобы наказывать мальчишек
за сотую по счету проказу или отказать в очередной просьбе, если он
считал, что удовлетворение подобных просьб не принесет
положительных результатов. Аррен знал, что должен ожесточить свое
сердце, дабы не разбаловать своих воспитанников, должен
беспристрастно судить об их действиях, а не умиляться их детским
выходкам… но это было так сложно!
И Эдд своим поведением никак не помогал!
Если с Робертом все было более или менее ясно, и Джон даже сумел
подобрать ключик к сердцу юного Баратеона, то с тихим и закрытым
волком было намного сложнее. Эдд долгое время не подпускал своего
наставника к себе, предпочитая держаться особняком, часами пропадал
в библиотеке, осаждал мейстера Орлиного Гнезда, дабы тот поделился
своей мудростью, и поначалу никак не хотел сходиться ни с Джоном,
ни с Робертом. Однако вскоре Аррен заметил, что больше всего на
свете молодой Старк жаждет знаний, так что он начал учить его тому,
чего знал сам - искусству управления и войны. Веселый и
непосредственный Роберт помогал всем, чем мог - вероятно, даже не
осознавая этого. С каждым проигранным поединком (а Эдд проигрывал
юному оленю девять поединков из десяти) в глазах Старка разгоралась
жажда. Нет, не жажда победы, которая начала гореть внутри
Баратеона, когда Эддард начал чаще побеждать в их поединках, но
жажда знаний. Волк хотел научиться выигрывать, хотел понять, что
нужно сделать, чтобы победить - а сам факт победы его особо не
волновал.
Таким образом, если Роберт брал своей звериной мощью, талантом и
неугасимым желанием победить, то Эдд больше полагался на технику.
Иногда Джону казалось, что Старку доставляет удовольствие изучение
фехтования - сам процесс, а не результат в виде возможной победы
над противником. Это было странно, Аррен никогда с таким не
сталкивался и это возбуждало его любопытство.
Но в то же время беспокойство за воспитанника также крепло с
каждым днем.
- Ты вообще спишь, Эдд? - негромко спросил Джон, резко сменив
тему и тон. Сейчас он говорил тихо, словно собираясь обсудить
неприятный, но очень важный секрет.
Парень не ответил. Лишь опустил голову, пряча глаза, да вцепился
в корешок закрытой книги с такой силой, что побелели кончики
пальцев. Огонь отбрасывал на лицо Старка уродливые тени,
потрескивал, словно волновался вместе с Эддардом.