— Друг твой не умеет держать язык за
зубами, — заявил вдруг Городец, нахмурившись. — Ничего хорошего,
знаешь ли.
Я быстро перебрал предъявленные мне
обвинения и уточнил:
— Вы о Льве Ригеле? А почему думаете,
что это именно он донёс?
Георгий Иванович покачал головой.
— Помяни моё слово: он язык за зубами
не удержал.
Спорить я не стал и чуть подался
вперёд, спросил:
— И что дальше?
— А что дальше? — вроде как даже
удивился куратор. — Восстанавливайся в институте, выходи на работу.
Необходимые справки получишь в канцелярии штаба, я уже распорядился
на этот счёт.
— Да не об этом речь! Комиссариат же
просто так не отступится!
Городец пожал плечами.
— Предъявить им тебе нечего. А
попробуют — получат отказ в возбуждении уголовного дела по любому
из озвученных эпизодов. Самое большее — тебя по убийству Мышека под
спецпрепаратом опросят. Но это ведь не проблема, так?
Я не очень уверенно кивнул.
— Наверное. — И поделился своими
опасениями: — Комиссариат большую власть набрал, вот уже и в
Новинск они вернулись. А если продавят моё этапирование в
столицу?
— На твоём месте я бы больше о
негласной разработке беспокоился, — хмыкнул Георгий Иванович. —
Соблюдай… — Он на миг запнулся. — Социальную гигиену.
В этот момент начали накрывать на
стол, и в разговоре сама собой образовалась пауза, потом я
спросил:
— Вы специально всё к приезду Зимника
подгадали? Хотели на его физиономию полюбоваться?
Городец недобро усмехнулся.
— Да нет, просто и дальше тянуть уже
не получилось бы.
— А почему вообще тянули? Я за эти
два месяца все нервы себе измотал!
— Пока Зимник думал, что они вот-вот
тебя сожрут, он другие подходы к Альберту искал не так активно, как
мог бы. Ну и заодно мы пытались выяснить, какая именно по тебе
информация в Оксон ушла.
— И выяснили? — заинтересовался
я.
Георгий Иванович кивнул.
— Выяснили. — И тут же огорошил меня
неожиданным заявлением: — Никакая не ушла.
— Но как же… — опешил я. — А в
Ридзине…
Куратор развёл руками.
— Не знаю, — признался он и занялся
солянкой, потом вздохнул. — И никто не знает, каким образом тот
дезертир мог узнать о твоей причастности к изобличению Резника.
— Но как же… — повторил я. — Антону
сказал об этом Маленский, а Маленский узнал от фон Винека!
Городец кивнул и отложил ложку.
— А сам фон Винек откуда это взял? Ты
не упоминался ни в одном из отчётов — ни нами, ни аналитиками.
Медаль тебе по совокупности заслуг дали, Альман и Скомороха провели
как погибших при задержании Резника. Это, во-первых. Ну а
во-вторых, нет ни малейших признаков того, что и в самом деле имела
место утечка информации.