– Это ложь, он мне приходится племянником!
– Ну так что ж! – ярость Ирода неожиданно вылилась в смех. Он хохотал, обнажая короткие почерневшие зубы. – Что из этого? Ты все так же молода. Наш род долго сохраняет молодость. Ферор взял себе Роксану…
– Он нехорошо поступил, – Саломея быстро поддержала тему. Она обрадовалась, что Ирод перестал говорить о ней и занялся делами младшего брата. – Он совсем помешался на ней. Невольницу возвел в достоинство царской жены! Он отверг твою дочь. Роксана настраивает его против тебя. Вместе со своей матерью и сестрой она обижает моих дочерей, наговаривает на меня. Но Ферор невиновен. Это они опутали его. Мать Роксаны – колдунья. Она знает тайные заклинания, знает магию, умеет готовить яд…
– Он не пожелал ее бросить, – лицо Ирода стало грустным. Он уперся взглядом в цветную поверхность инкрустированного столика. – Я требовал этого, я просил его, просил! Нет, он не любит меня.
Ирод вцепился пальцами в волосы и стал их дергать. Женщина наклонилась к нему.
– И все-таки он тебе предан. Это все они…
– Он не любит меня, – повторил Ирод. – Никто меня не любит… – он вернулся к этому утверждению, словно нищий к своему слезливому взыванию. – Я был вынужден приказать их убить. Я написал цезарю, что хоть я и лью слезы, но должен так поступить. Он, впрочем, меня понимает. Боаргасу я приказал пытать людей из их окружения. Все признались, что был составлен заговор. Они хотели меня убить. Даже Тирон, служивший мне столько лет, тоже был в заговоре. Все участвовали в заговоре. Я отдал их толпе, и люди побили их камнями.
– Потому что народ тебя любит, – сказала Саломея.
Ирод поднял склоненную голову и устремил на Саломею дикий взгляд.
– О чем ты говоришь?! Это ложь! – выкрикнул он. – Они не любят меня. Никто меня не любит. А я ведь столько для них сделал…
– Они знают об этом.
– Знают? – Ирод заскрежетал зубами со злой иронией. – Разумеется, знают. Они же не слепые. Живут в таком большом царстве, какого не было даже во времена их легендарного Давида! Я заселил иудеями Трахонитиду[9], я строю для них храм, приводящий в изумление греков и римлян. Кто еще для них столько сделал? Они знают об этом наверняка, но, несмотря на это, ненавидят меня.
– Только некоторые, – Саломея старалась его успокоить.
– Но слушают именно этих некоторых.