Что, по Вашему мнению, подумали бы обо мне наши верующие, которые по моему слову во второй раз вернулись на поле сражения и вновь были побеждены, если бы я сказал им: «Возвращайтесь в третий раз и сделайте то, в чем уже дважды потерпели поражение»? Конечно, чада Израиля, ни во что не ставя первое и второй поражение, в третий раз повинуются Божественному повелению и, наконец, одерживают победу. Быть может, наши христиане скажут: «Кто уверит нас в том, что вашими устами говорит Бог? Какие знамения вы совершаете, чтобы мы поверили вам? Не мое дело – давать на это ответ, и чувства, которые побуждают меня хранить молчание, хорошо понятны; но Вы, Евгений, ответьте за меня и скажите, что видели своими глазами и слышали своими ушами. Или, вернее, ответьте так, как велит Вам Господь.
4. Но, быть может, Вы спросите себя, почему я так настаиваю на предмете, казалось бы, никак не связанном с тем, о чем решил писать. Нет, я вовсе не упустил из виду главное, однако сказанное мною только что не кажется мне чуждым этого предмета. В самом деле, если я не ошибаюсь, я беседовал с Вашим Святейшеством как раз о размышлении; а предмет, которого я только что коснулся, слишком велик [для меня], чтобы требовать моего усердного размышления. Если великое заслуживает внимания великих, то кому более чем Вам, равного которому нет на земле, подобает вглядеться в него пристальным взором? Но это Вам надлежит сделать с мудростью и властью, которую вы получили свыше, дабы уразуметь, что следует делать в нынешних обстоятельствах. Не мне, скромному монаху, говорить Вам: поступайте так или этак. С меня довольно напомнить, что Вам необходимо что-либо предпринять, чтобы утешить Церковь и заградить уста ее хулителей. С вашего позволения да послужат мне эти строки оправдательной речью. Надеюсь, что я вложил в Ваше сердце доводы, которые способны извинить меня и тем более Вас. Свидетельство доброй совести – лучшее оправдание, и я нимало не забочусь о том, что обо мне думают те, кто зло называет добром, а добро злом, тьму почитают светом, а свет – тьмою (см. Ис 5, 20). Впрочем, если ропот неизбежен, пусть лучше ропщут на меня, чем на Бога, и я буду невыразимо счастлив служить Ему своего рода щитом и принимать на себя острые стрелы злоречивых и отравленные копья хулителей, дабы они не достигли Его. Я охотно отдам за бесценок свое доброе имя, дабы Его имя почиталось и дабы Он явил мне милость, позволив воскликнуть вместе с пророком: «Ради Тебя я несу поношение, и бесчестием покрывают лицо мое» (Пс 69 (68), 8). Ибо я не желаю иной славы, кроме уподобления Божественному Искупителю, чтобы вслед за Ним сказать: «Злословия злословящих Тебя падают на меня» (Пс 69 (68), 10).