— Почему ты просишь об этом меня?
— Мама хочет отдать меня в третий дом
Тан. — Голос Саюри сорвался и задрожал, слёзы закапали одна за
другой, голос зачастил так, как будто прорвало плотину: — Я не хочу
в этот дом, там бинтуют ноги. И оставаться в доме Хань тоже не
хочу. Я не знаю, что мне делать, пожалуйста, помогите мне, мне
некого больше просить, я не знаю другого человека, который мог бы
противостоять маме.
— К тебе плохо относятся в доме
Хань?
На этот раз его голос прозвучал так,
что у Веры шея мурашками покрылась от мощи того, насколько ему не
наплевать. Он говорил ровно, но в самом его голосе было что-то
такое, что цепляло за душу и прижимало к земле, она давно это за
ним замечала, но в первый раз в жизни эта угроза была направлена не
на конкретного человека и не во все стороны, а куда-то в будущее,
которое решается прямо сейчас.
Саюри выдохнула:
— Нет.
«Дзынь.»
— Если ты не будешь говорить мне
правду, я не смогу тебе помочь.
— В доме Хань... скоро начнётся
большая буря, я не хочу от неё пострадать.
— Что ты имеешь в виду?
— Я не могу сказать. Я хочу попросить
госпожу Веронику, можно?
— Попробуй.
— Госпожа Вероника, вы позволите мне
сделать вид, что вы меня прокляли, как Старую Ламу, чтобы я не
могла разговаривать?
Министр молчал, Вера спросила:
— Зачем?
— Я стану бесполезна для некоторых
дел, которыми я не хочу заниматься. И, если повезёт, наследник
третьего дома Тан не захочет на мне жениться.
Вера ровно ответила:
— Хорошо. Если тебе понадобится
«снять проклятие», говори, что я тебе приснилась и сняла, потому
что ты раскаялась и извинилась.
— Спасибо, госпожа Вероника. Глава
Кан, мне ждать вашего ответа на мою просьбу?
Министр помолчал, опять настойчиво
посверлил взглядом Верину шею, она обернулась и посмотрела на него
— он выглядел каменным, а особым чутьём через амулет не ощущался.
Она отвернулась. Он сказал:
— Сейчас не особенно удачное время
для твоего замужества, Саюри. Но я обдумаю твою просьбу. Положи
своё оружие на стол.
Она выпрямилась и ровно уточнила:
— Вы защитите меня от брака с
наследником третьего дома Тан?
Он помолчал и хитро спросил:
— Ты же не выстрелишь в пол? Да?
Она какое-то время посмотрела на него
прямо, потом опустила глаза и призналась:
— Да.
— Почему?
— У меня есть основания считать, что
оружие взорвётся у меня в руках при выстреле, и я умру в первую
очередь. Я не важна для моей семьи, если бы я была для них важна,
они не отдали бы меня в третий дом. Они говорят, что я буду женой,
но я знаю, что буду наложницей. Меня отдают за долги. Меня послали
сюда, хотя все знают, что вас охраняет госпожа Вероника, и все
знают, как именно она это делает. Если я умру прямо здесь, не
выполнив задания, они не будут слишком горевать, если умру,
выполнив — будут даже рады. Если я умру завтра на дуэли, я просто
умру. Если я не умру, будет ещё хуже. Я видела, как готовились к
дуэли Йоко, никто её не спас и никто за неё не вышел, и за меня
никто не выйдет, я ещё менее ценна. Мне не к кому идти за защитой,
если вы не пообещаете мне, я выстрелю в пол, это будет проще.