***
Она выплывала из сна так медленно,
что осознала, где она, только когда услышала голос Двейна, он
разговаривал с министром. Двейн спрашивал о фестивале в доме Сун, о
визите Саюри, о Барте и о дожде, министр рассказывал, так
осторожно, что появлялось ощущение, что Двейн правда умирает. Это
было странно и страшно.
— Есть записи? Принеси мне, — Двейн
выпрашивал, как будто конфету, которую нельзя, Вера ощущала
странный диковатый восторг от того, что он обращался к министру на
«ты».
— Саюри могу принести, это в кабинете
было, а с фестиваля почти ничего нет, там глушилки стоят. Протоколы
могу принести, почитаешь.
— Неси. Или сам почитай лучше, в
лицах. Как я жалею, что меня там не было... Она правда нахамила
бабке?
— Нет, что ты, она вежливо дала
понять, что бабка тут не главная сука. Я это в лицах не прочитаю,
там суть именно в исполнении. У неё такой тон... Помнишь, Ан Ди
говорил, что у неё диапазон голоса как у трёх оперных певиц вместе
взятых? Он больше. Ан Ди не слышал. Она для Ан Ди пела то, что
понравится Ан Ди, она со всеми так делает. А в пустыне она пела для
себя. Она так поёт, я никогда в жизни такого не слышал. Как будто
душа соловья вселилась в землетрясение. И ты стоишь, у тебя горы
рушатся, земля разламывается, а ты замер, чтобы ничего не упустить
и не помешать. Я принесу запись, это за стенами дворца было, там
глушилок нет. Я сам ещё не переслушивал, боюсь.
Двейн тихо рассмеялся, министр
помолчал и спросил:
— Держишься?
— Пытаюсь.
— Хочешь чего-нибудь?
— Безудержного веселья, — с сарказмом
фыркнул Двейн, вздохнул и сказал серьёзнее: — Вы мне его устроили,
так что всё. Я счастлив на сегодня с головой.
— Ладно. Передумаешь — вызывай.
— Хорошо.
Министр шагнул к Вере и тронул её за
плечо, шёпотом позвал:
— Вера, подъём! Если вы сейчас не
встанете, вы потом ночью не уснёте.
— М? — она попыталась встать, но не
смогла, лежала лицом к стене и мысленно поднималась, а физически не
могла пошевелиться.
— Вера, ну соберись. Давай, это
несложно.
Она прекрасно понимала, что это
несложно, но почему-то не могла. Министр начал её поднимать, Двейн
сказал:
— Да оставь её тут, пусть спит.
— Она сломает график.
— В первый раз, что ли?
Министр не ответил, сам её перевернул
на спину, взял на руки и поднял, подбросил, устраивая поудобнее,
шутливо сказал на ухо: