— Почему вы так решили? Вы же были
почти незнакомы.
— Я быстро принимаю решение, годный
человек или нет. Если он мне с первого взгляда не нравится, то
потом у него есть призрачный мизерный шанс заставить меня
передумать. Как у Ричи, например. Но если сразу понравился — там
сто пудов, что человек годный. Это редко бывает, чтобы я с первого
взгляда сказала, что человек офигенный.
— Этому сказали?
— Да.
— Почему?
— Не знаю, это интуитивное.
— А почему вы решили позвонить именно
ему? У вас же был десяток более старых вариантов.
— Десяток старых вариантов — это были
поэты, художники и прочие в этом духе, это я им всегда сопли
вытирала, тут тоже стрелочка не переворачивается. А этот выглядел
крепким. У него такое лицо было, как будто он не просто видел в
своей жизни некоторое дерьмо, а как будто он столько этого дерьма
видел, что, если новое дерьмо какое-то недостаточно дерьмовое, он
его презирает, за лайтовость.
Министр начал тихо смеяться, щекоча
её своим дыханием, она тоже стала смеяться, от щекотки и за
компанию. Вздохнула:
— Я вспомнила его и подумала — вот он
точно мне скажет, что всё фигня, я здорова, и вообще, «ложись
спать, завтра на работу».
Министр с усмешкой
поинтересовался:
— Не сказал?
— Нет, наоборот. Он почти сразу
просёк, что что-то не так, спросил про болезнь и потребовал описать
симптомы. Я сказала, что уже звонила в скорую, у меня всё нормально
и ничего серьёзного, просто я не могу уснуть, поэтому решила
позвонить ему и поговорить. Но если ему некогда, я позвоню
кому-нибудь ещё, это не страшно. Он спросил адрес и сказал «я через
сорок минут буду, собери вещи для больницы». А я... фиг знает, что
надо для больницы, я там не бывала. Пошла носки смешные выбирать. Я
не знаю, что у меня было в голове, я напихала в сумку пять пар
носков. Смешных. И шоколадки. Мы потом их съели в больнице. Весело
было... Нихрена не весело, на самом деле, но жесть забывается, а
такие моменты помнятся всю жизнь. Как мы сидим на ступеньках,
хомячим шоколад, который мне вроде как нельзя, и ржём. Он сказал,
хоть и было у него подозрение, что я оригинальная личность, но
такого первого свидания он не ожидал. Я сказала, что это было не
свидание, а свидание будет завтра. Или послезавтра. Как врачи
скажут.
Она замолчала, погружаясь в
воспоминания и внезапно находя много общего в ощущениях тогда и
сейчас — с красавчиком Гибсоном они тоже часто так засыпали, именно
в этой позе, и он вызывал то же ощущение утопания в своём жаре и
плотности объятий. Только голос у него был совсем другой.