— Почему вы просите об этом именно меня, ваше величество? —
нахмурив лоб спросил Макаров.
— Потому что вы меня терпеть не можете и действительно преданы
моему покойному отцу, — спокойно ответил я.
— А вы умеете удивлять, ваше величество. — Макаров задумался. —
Задача интересная, надо хорошенько голову поломать. Нет, вычислить
все имена нетрудно, трудно внимание не привлечь. Когда я получу
приказ о назначении?
— В крайнем случае послезавтра. — Ответил я твёрдо. Как только
узнаю, как это делается, первый же делом подпишу. — И на следующий
день буду ждать доклад. Траур трауром, но работу никто не
отменял.
Макаров понял, что аудиенция окончена, поклонился и направился к
выходу из спальни.
— Последний вопрос, Александр Семёнович, кто подписал приказ об
аресте Обольянинова?
— Так ведь Пален Пётр Алексеевич, — Макаров пожал плечами и
вышел из комнаты.
Пален, значит, ну-ну. Быстро они сориентировались. Так, надо
немного поспать, голова совсем не варит. А потом вернуться в
Михайловский замок. Не всё же очаровательной женщине меня
прикрывать.
Утро началось для меня с поисков уборной. Обнаружилась она за
ширмой. Узкий ужасно тесный чулан с хреновиной, напоминающей ночную
вазу на ножках посредине. Кое-как справив нужду, постаравшись при
этом максимально отключить любую мыслительную деятельность, потому
что с одеждой нужно было разбираться. А как тут разберёшься, если
все чакры горят? Спать-то я, в чём был, завалился. Сапоги только
снял. А молнии почему-то на штанах предусмотрено не было.
Наконец, я выбрался из уборной и остановился перед тазом. Воды
не было. Заглянув в стоящий тут же кувшин, и в нём не обнаружил
воды. Посмотрев в зеркало, увидел, белую рубашку, которая помялась
до такого состояния, что я начал сомневаться в том, что её вообще
возможно выгладить.
В комнате было уже довольно светло, вот только свечи всё ещё
продолжали гореть. Это даже не свечи были, а огрызки свечей, и воск
уже начал капать на стол.
— Это странно, немного пугающе, но не лишено определённой
эстетики, — пробормотал я, разглядывая потёки воска.
Не знаю почему, но эти проклятые свечи стали для меня последней
каплей. Пройдя по комнате, я рывком открыл дверь. Стоящий возле неё
гвардеец от неожиданности чуть не завалился на меня.
— Простите, ваше величество. — Ещё один молодой парень.