— Приступайте, Александр Семёнович, — кивнул я, про себя
подумав, что если он Жеребцову с деньгами притащит сюда, то я смогу
с уверенностью сказать, что мне с ним повезло почти так же, как и с
офицерами, если не больше.
Я смотрел на стоящего передо мной высокого, стройного брюнета.
«Я его знаю», — промелькнула в голове мысль. Это тот редкий случай,
когда портрет был похож на оригинал. Не досконально, упаси боже.
Рисовать совсем похоже современным художникам, видимо, вера не
позволяла, или ещё что-то такое же возвышенное. Вот когда придёт
век фотографий, рисовать портрет, отдалённо похожий на оригинал,
станет не камильфо. А сейчас, что париться-то?
Так вот, стоящий передо мной мужчина был похож на свой портрет.
А видел я его в музее, посвящённом развитию противопожарной
безопасности. Правда, он недолго проработал на этом поприще, но
успел сделать много чего хорошего. Даже больше, чем на любом другом
поприще. И зачем его в таком случае туда-сюда кидали? Повышать в
званиях можно и на одном месте. Проводившая экскурсию девушка тогда
с придыханием сказала, что он считался одним из красивейших мужчин
Парижа, и что сам Дюма использовал его образ в своих романах. Но
вот лично у меня сразу же возник вопрос: а какого лешего русский
офицер делал в Париже? Да ещё перед самой войной с этим самым
Парижем? Разведку на местности проводил?
Как же меня уже сейчас задолбали эти двойные, а то и тройные
стандарты. Вы, господа, или крестик бы сняли, или трусы надели, вот
ничего другого сказать просто не могу.
А брюнет продолжал стоять передо мной, вытянувшись ещё больше.
При этом он начал заметно нервничать, но я не торопился начинать
разговор. Наконец, он не выдержал.
— Ваше величество, вы меня вызывали?
— Да, Иван Саввич, вызывал, но, надо сказать, вы не слишком-то
торопились на мой зов? Потому что я приказал вас доставить к себе
вчера, — медленно осветил я, продолжая его осматривать. — Или вы
так увлеклись поисками графа Кутайсова в белье мадемуазель Шевалье,
что совсем потерялись во времени? — спросил я насмешливо.
Ему хватило совести покраснеть. При этом он взглянул на меня, и
в его взгляде отразилась целая буря чувств: непонимание,
возмущение, непокорность. Твою бы энергию, да в правильное русло. А
Горголи, поймав мой насмешливый взгляд, отвёл глаза и начал
гипнотизировать взглядом сидящего в углу Макарова. Александр
Семёнович в это время делал вид, что увлечённо просматривает
какие-то документы.