Вы просто не имеете права забирать его
вот так! Не можете оставить меня одну! Потому что я не выдержу, не
смогу, не справляюсь без его улыбки, его рук, его
«светлая».
От понимания, что больше никогда не
услышу насмешливых, ни с чем не сравнимых интонаций, не увижу
любимую усмешку, я всё-таки отключилась. На какие-то мгновения,
даже не успев упасть. И ощутила жёсткую хватку.
— Ваше величество, как лекарь я
настойчиво прошу вас удалиться. Ваш организм не выдерживает
нагрузки. И позвольте заметить, что опрометчиво с вашей стороны
подвергать такому риску ещё нерожденное дитя.
— Вы-то откуда знаете? — горьким, едва
различимым шёпотом.
— Я лекарь, ваше величество, — с
укором. — Доверенный лекарь асьера Оллэйстара, поэтому можете не
беспокоиться о сохранности вашей тайны.
Да, конечно. Доверенный.
Лекарь.
Но ведь я тоже.
— Что вы задумали, ваше величество? —
обеспокоился Галор.
— Если хотите, можете помочь, —
мрачно. — Если нет, лучше уйдите. Я не в том настроении, чтобы
щадить.
Прикрыв глаза, выдохнула. И, наконец,
посмотрела в лицо любви и смерти. В лицо Лориана.
Повернутое набок оно казалось чужим.
Но в то же время глаз отмечал резко очерченные губы, скулы, прямой
нос — любимые черты, взгляд на которые ещё недавно заставлял
трепетать сердце и душу. Сейчас тоже заставлял, но по другому
поводу.
— Я вынужден сообщить асьеру
Оллэйстару...
— Что? О моём поведении? —
усмехнулась.
И отстранилась от Галора, Ориана,
происходящего во дворце, но главное — от собственных мыслей и
эмоций. Меня этому учили, я это умела.
И отпустила сорвавшееся с рук
заклинание. То, которым обследовала его когда-то, словно в другой
жизни. Пожалуй, самое эффективное заклинание из всех, что
показывали повреждения и раны. Только, как и в тот раз, оно
возвратилось ни с чем.
Прикрыв глаза, до последнего ждала
хотя бы намёка, любой нестыковки, но нет. Сердце, желудок, печень,
лёгкие — ни единого признака, что Галор ошибся. Да и как он мог
ошибиться?
Но я упорно продолжала. Одно, другое,
десятое — я знала сотни лекарских заклинаний, но ничего из этого не
помогало доказать, что Лориан жив. Мёртв, мёртв, мёртв — шептала
возвращающаяся магия. Бездушно, упрямо. С каждым разом убивая во
мне ту каплю надежды, что ещё оставалась.
Великого некроманта Анершерата
уничтожила какая-то шаргхова магия? Не смешите мои
зелья!