«Дважды в год гады ползучие
играют свои свадьбы. И первый раз – на
Змеевик[1], а второй –
накануне Ставрова
дня[2]. Тогда-то змеи
все начинают собираться в преогромные кублища. Переплетаясь,
перевиваясь друг с другом, они шевелятся и шипят, упреждая всякого,
кто посмеет приблизиться, что не след тревожить змеиную
свадьбу»[3]
«О приметах народных»
Бекшеев чувствовал себя в высшей степени неловко.
Нет, это не мешало ему включиться в игру высшего света. Улыбки.
Приветствия. Ничего не значащие слова. О погоде. Урожае.
Политике.
Лица.
Люди.
Тщательно выверенный узор движений. И от этого начинает ломить в
висках. Почему-то появляется слабость, от которой он, казалось,
давно избавился. А теперь и пальцы на руке мелко подрагивают. И
возникает трусливое желание сбежать, отговорившись здоровьем.
Надо успокоиться.
Это… его не касается. Взгляды. Разговоры. Права Зима. Пусть себе
говорят. Слова – лишь пустое сотрясение воздуха. И взглядами спину
не намозолят.
- Мне тоже несколько не по себе, - Анатолий, которому Бекшеева
представили, держится с вежливой отстраненностью, но предлога
отойти и оставить хозяина пока не придумал. – Признаться, отвык я
от подобных собраний. Нет, не подумайте, я благодарен. Вы столько
всего сделали и продолжаете делать для моей Ниночки.
И прикасается к руке этой самой Ниночки, которая от
прикосновения расцветает. На губах её появляется улыбка, и сама она
тянется, как цветок к солнцу.
Он и есть её солнце.
А она?
- Я давно не выходил в свет, - приходится отвечать. Это
правильно и вежливо. А еще разумно – разговор стоит поддержать.
Когда люди говорят, услышать можно многое, если не ограничиваться
одними лишь словами.
- Дорогая… - княгиня Одинцова, несмотря на возраст, великолепна.
– Ах, Анатолий, я украду у вас нашу красавицу. Я просто обязана
представить её кое-кому…
У Ниночки в глазах появляется ужас.
А вот Анатолий недоволен. Он еще не настолько хороший актер,
чтобы это недовольство скрыть. Но отвечает сообразно ситуации,
вежливо. И Ниночку отпускает. А княгиня уводит её куда-то в
сторону, к дамам.
- Очень… милая девушка, - говорит Бекшеев осторожно, ибо взгляд
Анатолия держится за Ниночку. А она, этот взгляд ощущая,
оборачивается. И улыбается, робко, виновато. – Само очарование.
И глаза Анатолия вспыхивают, словно он услышал что-то крайне
возмутительное. Неподобающее даже. Но нет. Он успокаивается быстро
и отвечает с легкою снисходительностью в голосе.